Снова захватив большое северное герцогство, французы закрепили свою власть договором о «вечном мире» со швейцарцами. Теперь они занимали слишком сильную позицию, и папа не мог с ними бороться, поэтому он благоразумно отказался от этой идеи и, встретившись с Франциском в Болонье, добился примирения, что явилось большой уступкой. Он сдал Парму и Пьяченцу, издавна бывших яблоком раздора между Миланом и папством, и уладил старые споры о галликанских правах относительно церковных назначений и доходов. Одно положение договора, предназначенное ужесточить требования к назначенцам, определяло, что епископы должны быть старше 27 лет и им необходимо иметь теологическое или юридическое образование, однако от этих требований можно было отказаться, если номинанты были кровными родственниками короля или представителями высшей знати. В сложившейся практике такого рода исключения мало что меняли.
В целом, болонский конкордат — пусть даже французская церковь находила некоторые его положения сомнительными — означал дальнейшие уступки папством власти над церковью, а новое завоевание Милана знаменовало на тот период времени утрату итальянской независимости. Злобным критикам, таким как Макиавелли и Гвиччардини, результат соглашения казался очевидным, но Льва X он не слишком беспокоил, если папа вообще обращал на это внимание. Он предпочитал гармонию. Неспособный ответить отказом, он пообещал Франциску «Лаокоона», но намеревался всучить ему копию, которую и заказал скульптору Баччо Бандинелли (сейчас она находится в Уффици). Для своего брата он посватал французскую принцессу, а другую — для племянника Лоренцо и поддерживал с французами хорошие отношения, пока в 1519 году власть не переменилась после восшествия на престол императора Карла V, что объединило испанский и габсбургский троны. Поняв, что нужно снова переменить позицию, Лев X заключил союз с новым императором. Войны продолжились, поскольку большие государства снова стали соперничать за земли Италии, а итальянские города-государства беспомощно барахтались между ними.
Страсть к созданию семейного капитала, которая для пап, казалось, была важнее, чем сам Священный престол, к своему несчастью, полностью разделял и Лев X. Поскольку своих детей у него не было, все свое внимание он сосредоточил на ближайших родственниках, начиная с двоюродного брата Джулио Медичи — незаконнорожденного сына Джулиано, убитого в кафедральном соборе семьей Пацци. Лев X раздобыл документ, утверждавший, что родители Джулио были женаты, пусть и тайно, это делало Джулио законным ребенком, а потому он стал кардиналом, главным министром своего кузена, и со временем занял его трон как Климент VII. Лев роздал родственникам пять кардинальских шапок — двум двоюродным братьям и трем племянникам — сыновьям трех его сестер. Ну что ж, дело привычное. Неприятности начались, когда после смерти брата Лев X решил сделать наследником состояния Медичи общего с покойным братом племянника Лоренцо, сына их старшего, тоже покойного брата Пьеро. Во что бы то ни стало папа мечтал добыть для Лоренцо герцогство Урбино.
Он отлучил герцога от церкви и силой забрал его территорию, после чего и титул, и герцогство отдал Лоренцо, потребовав у коллегии кардиналов подтвердить это законным образом. Отстраненный герцог делла Ровере, племянник Юлия II, пошел в покойного дядю и ответил на удар. Когда его посол приехал в Рим с письмом, в котором герцог вызывал Лоренцо на дуэль, посла, несмотря на охранную грамоту, схватили и предали пыткам. Чтобы вести войну за Урбино, папа обложил налогом всю Папскую область по причине того, что герцог — бунтовщик. Эта бесстыдная кампания вызвала общественное осуждение, но Лев X, как некогда и Юлий II, эти настроения проигнорировал. С безжалостностью, которой раньше в нем не замечали, он развязал войну, продлившуюся два года. К исходу войны Лоренцо и его французская жена скончались, после них осталась малютка дочь Екатерина Медичи, которой в последующем суждено было выйти замуж за сына Франциска I и стать королевой и правительницей Франции. Этот поворот колеса Фортуны пришел для Льва X слишком поздно и не предотвратил упадка Медичи. На бессмысленную войну за Урбино Лев X выбросил 800 тысяч дукатов, что означало финансовый крах папства и в итоге привело не к экономии, а к величайшему скандалу века.
Заговор Петруччи был темным и порочным делом, загадочным для всех вплоть до нынешнего дня. Благодаря предательству слуги Лев X раскрыл заговор нескольких кардиналов, собиравшихся его убить. Во главе заговора стоял молодой кардинал из Сиены Альфонсо Петруччи, вынашивавший планы личной мести. Убийство должен был совершить подкупленный врач, который вколол бы яд в фурункул на ягодицах папы. Были проведены аресты, информаторы подвергнуты пыткам, а подозрительные кардиналы — допросу с пристрастием. Пообещав Петруччи и другим кардиналам неприкосновенность, их заманили в Рим и заключили в тюрьму. Нарушение данного слова Лев X мотивировал тем, что отравителям не может быть оправданий. Слухи о допросах, о сделанных на следствии признаниях, передававшиеся шепотом, озадачили и ужаснули Рим. Кардинала Петруччи вынудили признать себя виновным, и его красным шелковым шарфом задушил мавр, так как поручать христианину убийство князя церкви считалось неподобающим. Других обвиненных в заговоре кардиналов простили, но они должны были заплатить огромные штрафы; самый богатый, кардинал Рафаэль Риарио, внучатый племянник Сикста IV, выложил 150 тысяч дукатов.