Тем временем, благодаря крепкой организации и нетерпимости римской церкви и ее епископов, в Испании росло влияние католиков, и к концу VI века это привело к обращению в католицизм двух наследников трона. Первого убил собственный отец, однако второй, Реккаред, стал королем, который наконец-то осознал необходимость объединения страны. Он был первым готом, который признал, что для правителя, противостоящего двум враждебным группировкам, будет безумием продолжать воевать с обеими. Убежденный в том, что арианство никогда не позволит объединиться, Реккаред яро выступил против своих бывших единомышленников и объявил католичество официальной религией Испании. Некоторые из его преемников на троне также предпринимали попытки задобрить бывших противников, возвращали изгнанников и их собственность, но разногласия и встречные течения были слишком сильны, а кроме того, эти правители утратили влияние на церковь, в которой создали собственного «троянского коня».
Уверенная в своей власти, католическая церковь занялась светской политикой, выдвигая законы, претендуя на важные посты, контролируя законодательные органы, узаконивая одобренных ею узурпаторов и, что имело ужасные последствия, призывая к беспощадной дискриминации и истреблению всех, кто «не христианин», а именно — евреев. Тем временем сторонники ариан упорствовали; двор же пришел в упадок и погряз в разврате. Подзуживаемая интригами и заговорами, узурпациями, убийствами и восстаниями, смена королей в VII веке проходила быстро, и никто из вестготских монархов не пробыл на троне дольше десяти лет.
В том же веке мусульмане, воодушевленные новой религией, отправились в свой беспримерный завоевательный поход от Персии до Египта, а к 700 году достигли Испании, переправившись через узкий пролив из Марокко. С кораблей они совершали набеги на прибрежные испанские поселения; плюс, новая власть на противоположном берегу предлагала всем, кого не устраивали готы, привлекательную перспективу иностранной помощи против внутреннего врага. Одно и то же повторяется на протяжении веков: данная крайняя мера всегда сулит одинаковый исход. Когда византийские императоры привлекли турок на помощь в борьбе с внутренним врагом, наемники в итоге захватили власть.
Пробил час испанских евреев. Когда-то к этому меньшинству, пришедшему с римлянами, относились благосклонно, и они успешно торговали, но позже их стали притеснять, преследовать, принуждали менять веру, их лишали прав, собственности, профессии, даже детей, которых отнимали силой и продавали рабовладельцам-христианам. Испугавшись истребления, евреи обратились к арабам и передали через своих соплеменников в Северной Африке сведения о положении дел в Испании. Для них любая власть была лучше христианской.
Однако падение готов произошло из-за раскола в самом сердце разобщенного общества. В 710 году аристократы отказались признавать королем сына последнего правителя, свергли его с трона и избрали монархом человека своего круга — герцога Родерика, что привело страну к растерянности и коллапсу. Свергнутый король со своими сторонниками пересек пролив и, полагая, что арабы непременно вернут ему трон, попросил их о помощи.
В 711 году арабы вторглись в ослабленную противоречиями страну. Армия Родерика оказала слабое сопротивление, и мавры, численностью 12 тысяч человек, захватили власть. Покоряя один город за другим, они вошли в столицу, поставили в провинциях наместников — в одном из городов назначили таковым еврея — и ушли. За семь лет они захватили весь полуостров. Монархия готов, которая не смогла обеспечить эффективное управление или хотя бы достичь мира со своими подданными, рухнула под натиском арабов, поскольку не обрела прочных корней.
В темные времена между падением Рима и эпохой Возрождения у науки управления не было никакой общепризнанной теории или структуры, даже инструментария, — ничего, кроме грубой силы. Так как хаос — не лучшее социальное условие, управление начало формироваться в Средние века и позже стало общепризнанным видом деятельности с принятыми принципами, методами, службами, парламентами, чиновниками. Оно обрело авторитет и полномочия, его качество и средства улучшались, но оно нисколько не умнеет и неспособно выработать иммунитет от безумия. Нельзя сказать, что коронованные особы и министры не в силах мудро и хорошо править. Время от времени появляются исключения в виде сильной, эффективной, а иногда даже великодушной (еще реже — истинно мудрой) власти. Как и безумие, эти случаи никак не связаны ни с эпохой, ни с местом событий. Афинянин Солон, возможно, был самым мудрым из ранних государственных деятелей. Он заслуживает того, чтобы сказать о нем пару слов.