Тьфу ты.
Вечно эти силовики все усложняют! Теперь придется вместе с ними преступление раскрывать до конца. Открыть тайную дверь и сбежать не выйдет.
Ну, не думаю что там что-то сложное. Опасное — да, но не запутанное. Ставлю на одного из преподавателей. Для хорошего умельца организовать себе липовое алиби — раз плюнуть.
— Согласна, — буркнула, зорко следя, чтобы под шумок мужчина больше ничего не почеркал в документе.
Мы втроем расписались по очереди под текстом клятвы и поставили отпечатки ауры. Запястье обожгло откатом. Там, невидимая обычному глазу, сформировалась нить обязательства. Если мне — или ректору, или его приятелю — вздумается нарушить договор, нить начнет прожигать плоть. В худшем случае можно и без руки остаться!
— Все еще не верю, что мы на это пошли, — пробормотал Хаттегер, почёсывая под манжетой. — Магические узы с воровкой — до чего я докатился?
— С лучшей воровкой семи миров! — воздев палец, торжественно поправила я. — Это официально, а неофициально еще с десяток местечек наберется, где меня ждут, помнят и уважают.
— Открывайте уже тайник! — раздраженно буркнул Айзенхарт. Он тоже пребывал не в лучшем настроении, но хотя бы не бухтел в открытую.
Я и не подумала сдвинуться с места. Только рукой лениво махнула.
— Погодите. Сначала расскажите о подозреваемых. Не может быть такого, чтобы ни на кого не подумали за все эти годы! Странно себя вел, косил при допросе, запинался и бормотал непонятное… Любые зацепки подойдут!
— Никого, — вздохнул ректор и полез в ящик стола. — Но учитывая наличие секретного хода, концепцию придется пересмотреть. Мы исходили из того, что убийца должен был пройти по коридору академии через весь флигель, и кто-то обязательно его бы заметил. Да и все преподаватели, как и студенты старших курсов, находились в момент убийства в своих комнатах.
— Если коридор связывает несколько флигелей, значит, кто-то из них соврал, — кивнула я.
— И под подозрением оказываются практически все, — мрачно завершил логическую цепочку Хаттегер.
Мы помолчали, обдумывая ситуацию.
— Кому это могло быть выгодно? — поинтересовалась я после недолгого размышления. — У убийства всегда есть мотив. У любого преступления есть мотив, поверьте, я знаю о чем говорю. Даже ограбления заказывают, исходя из удобства расположения, возможной наживы и проработав схему сбыта краденого заранее. Никто методом тыка в дома не лезет, ну кроме левых дилетантов. Так кто получил плюшки после смерти мистера Дитлинда?
— Смотря что считать плюшками, — хмыкнул Айзенхарт. — Ректорское кресло получил я, хотя мистер Берен, куратор боевиков, подошел бы лучше. Он опытнее, с учебным процессом знаком, профильное образование имеет, опять же. Да кто угодно из старших преподавателей подошел бы, прямо скажем!
— То есть его могли убить из-за должности. И преступник должен быть сейчас очень расстроен неудачей, — загнула я мизинец. — А в личной сфере? Наследство, родственники, дрязги?
— Он был одинок, — покачал головой Хаттегер. — Ни жены —умерла давно, ни наследников. Дальние родственники имелись, но наследства, за которое стоит передраться, мистер Дитлинд не оставил. Он жил работой, академия заменяла ему семью.
— Бывает, — понимающе вздохнула я.
Сама такая.
— И что, на счетах совсем-совсем ничего подозрительного? А в доме? — уточнила, подумав. — Редкие артефакты, дорогие безделушки?
— Занятно, что вы заговорили о редкостях, — прищурился Айзенхарт. — Ректор жил здесь же, на острове, и не спускался с него долгие годы. Но коллекцию собирал. Все знали, что мистер Дитлинд любит археологию и увлекается историей разных миров. Зато вопроса, что дарить ему на юбилей, не возникало!
— То есть у него имеется целая коллекция редкостей? — вскинулась я. — И это, по-вашему, ничего ценного?!
— Древностей. Не ценностей, — поправил меня он. — Совершенно не равнозначные понятия. Мистер Дитлинд собирал рухлядь, если называть вещи своими именами. Иномирный мусор.
— А вы часто бывали в других мирах, что судите об этом с такой уверенностью? —нахмурилась я. Чуйка подсказывала, что мы копаем в правильном направлении. — Мне хотелось бы взглянуть на этот мусор, если не возражаете.
Мужчины переглянулись и пожали плечами.
— Почему бы и нет, — озвучил их общее мнение Айзенхарт. — Только сначала откройте тайный ход. Если сможете, конечно.
Подобных инсинуаций в сторону своих умений я не спускала. Фыркнув, поднялась и подошла к монолитной с виду стене. Пробежалась кончиками пальцев по кладке, заново проверяя поддающиеся камни.
Немного магии, чтобы определить порядок нажатия. Благодаря активности нового ректора отпечатки вышли смазанными, так что с первой попытки не удалось. Подумав, я поменяла местами третий и предпоследний. Сработало. Точно как в моем видении, по кабинету пронеслось зловонное дуновение. Я уже привыкла к стоячему воздуху академии, и отшатнулась от неожиданности.
Попав прямо в объятия «утеса».
— Осторожнее, мисс Тейра! — проворчал он хрипло. — Давайте вы посторожите дверь, а мы проверим, что там?
— Вот вы здорово придумали! — прищурилась я, высвобождаясь из цепких рук. Ректор отпустил мою талию с явной неохотой. — А если там дальше тайники или ловушки? Нет уж, пусть ваш приятель на стреме стоит. Как открывается, запомнили?
— Вроде да, — не слишком уверенно протянул Хаттегер.
На всякий случай я трижды повторила последовательность, чтобы точно отложилось в памяти. Скорее всего, с обратной стороны тоже можно открыть — устроил же кто-то ректору сюрприз! Но лучше подстраховаться.
— Погодите-ка минуточку! — попросила я, спохватившись, и полезла в саквояж.
Благо содержимое и его, и дополнительных карманов знала наизусть.
Мужчины едва успели снова отвернуться.
Все мои платья скроены особым образом. В критической ситуации достаточно потянуть за скрытую в шве нить, и юбка отваливается. Улика, конечно, и жаль хорошую вещь, но когда речь идет о жизни и свободе — не до мелочей. Сейчас к счастью, не экстренная ситуация, и ворох ткани с усилием был запихнут обратно в пространственный карман. А пышную красоту заменили рабочие штаны с карманами, полными необходимых мелочей.
Обычно я на дело сразу в них и иду. Но никогда не знаешь, в какой момент твои умения потребуются!
— Оригинально! — выдавил Хаттегер, оценивающе оглядывая необычный ансамбль.
Я застегнула поверх корсажа пояс с отмычками и прочими инструментами и решительно вздёрнула подбородок.
— Зато удобно. Я готова!
— Похоже, что ко всему, — пробормотал ректор. Одобрительно и осуждающе одновременно.
После чего Айзенхарт шагнул в вязкую затхлую темноту. А за ним и я.
Глава 14
Первым делом мы осмотрели площадку сразу за дверью. Стена открывалась занятно — кусок кладки поворачивался вокруг оси, образуя два прохода одновременно. Лампы из кабинета скудно освещали пространство, казалось что лучи тают, поглощенные тьмой, настолько густыми были тени. Даже выпущенные сначала Айзенхартом, а после и мной магические шарики не слишком помогли.
Пока ректор оглядывал, ощупывал и чуть ли не обнюхивал пол, я прикрыла глаза и прислушалась к ощущениям. Не тянут ли из меня магию? Возможно, тот, кто скрывается в кладовке, и сюда добрался?
Но нет. Тишина, пустота. Обычная пустота, не сосущая и выматывающая.
Память камней отказывалась отзываться. Удалось уловить лишь отзвуки прихрамывающей походки с шарканьем. Очевидно, мистер Дитлинд был в курсе существования тайного хода и активно им пользовался.
Отчего же тогда удивился до смерти? Или покойного удивил тот, кто стоял по ту сторону двери? Возможно, почтенный ректор считал себя единственным обладателем секрета?