Вот и сегодня, старательно мучая доклад о неудачном преследовании считавшегося без вести пропавшим Кирилла Радамантовича Бляблина, младший алешкович вошел во вкус и растянул первое предложение аж на страницу. Особую гордость у Дмитрия вызывало его умение избегать лжи при изложении фактов. Как еще назвать Лолу, кроме «неизвестной силы предположительно потустороннего и крайне скверного характера»? А поездка с Дорой разве не «вынужденная курьерская подработка под прикрытием, в конце концов приведшая в забытый богом подмосковный лес, где и были отняты сигареты»? Периодически подглядывавшая через плечо напарница только головой качала, пока дело не дошло до описания внезапно настигшей их на чердаке Розы. На пассаже «стан ее был тонок, движения – грациозны, грудь – подобна спелым дыням, а бедра круты, как у Венеры» ДТП пару раз получил довольно ощутимые подзатыльники и несколько обещающих ну очень много боли взглядов, в результате чего нетленку пришлось усушить до «появилась ничего так девушка в розовой косухе».
Но большую часть времени, покуда Дмитрий корпел над обещанным начальству отчетом, Лола со скепсисом осматривала помещение. Теоретически его нужно было делить с еще тремя богатырями – столов стояло четыре, – но на практике, кроме самого Д-Т-Пять, никто здесь подолгу не задерживался: кабинет 101а вызывал стойкое неприятие у любого мало-мальски жаждущего карьерного роста человека. Здание, в котором разместился штаб, было еще дореволюционным, многие коммуникации проводились уже постфактум, оно неоднократно перестраивалось и меньше всего было рассчитано на комфортную офисную работу. Конкретно эта комната располагалась в самом конце длинного коридора и, как и прочие, все так же неминуемо выходила зарешеченными окнами на кирпичную стену, правда, с большим, чем у Сергея Полкановича, диапазоном надписей. Зимой и летом в кабинете стоял могильный холод, и богатырь давно уже привык не снимать верхнюю одежду в помещении и даже летом щелкать обогревателем, едва переступая порог. Главная беда комнаты 101а заключалась в ремонте, настигшем ее порядка пяти лет назад. Говорят, труд сделал из обезьяны человека. В данном случае тот же самый труд безымянных гастарбайтеров сделал из бывшего мужского туалета кабинет. Проблемой стало даже не то, что старшие товарищи порой по привычке заходили к Диме, расстегивая ремень. Проблема была в трубе.
Клозеты на верхних этажах решили оставить, следовательно, канализацию пришлось куда-то девать, и в кабинете появился скромный, закрытый гипсокартоном угол. В лучших традициях подобного рода мест акустика вышла знатная, и труба вполне определенным образом журчала почти круглые сутки. А еще иногда ее прорывало. В такие дни Дмитрию с порога выдавали отгул, и он шутил, мол, его работа напрямую связана с ассенизацией.
Однако плюсы перевешивали все минусы, и менять место дислокации ДТП не планировал: заглядывать к нему даже по делу прочим богатырям было крайне лениво, посетители в кабинете не задерживались, а проведать просто так не приходило в голову никому. Да и номер – 101а – зацепил Диму с первого взгляда. Выбрал он наобум и, как оказалось, ровно то, что нужно. Непрестижно, зато удобно.
Закончив и отправив Сергею Полкановичу очередную свою нетленку, Дмитрий глянул на часы и поискал глазами Лолу. Та привычно парила под потолком, складывая найденный на одном из пустующих столов кубик Рубика, причем делала это за считаные секунды. Богатырь сглотнул. Почему-то пугала именно скорость, а даже не факт того, что вообще-то напарница висит в воздухе. Лола предсказуемо почувствовала мысли о себе и выгнула бровь.
– Согласен, бояться кубика Рубика довольно неспортивно.
Она подмигнула, легко спикировав, положила игрушку на место и выжидательно уставилась на богатыря. Тот снова нервно глянул на часы и опять на свою спутницу.
– Как думаешь, папку можно еще ненадолго с мелкими оставить?
Жест рукой в воздухе был крайне неопределенным. Что-то вроде «В целом можно, с тобой не сказать чтобы лучше». Дима вздохнул:
– По идее, нам бы сначала ко мне домой заехать, иначе слишком подозрительно будет. На часик-другой: душ принять, одежду сменить и все такое. У меня сложилась довольно пижонская репутация, и, несколько дней расхаживая в одном и том же, стопроцентно привлеку ненужное внимание.