Вдали от леса с плотоядным единорогом и возмущенным Игорем гроза тоже разошлась не на шутку, эффектно подсвечивая Генину грусть. Время близилось к ужину. Слезы иссякли, оставив после себя злость и досаду, множившиеся с каждым протяжным завыванием желудка. Есть одной и прежде не хотелось, а уж теперь, зная, кого можно встретить в столовой, такой вариант не рассматривался вообще. Ганбата, однако, не спешил, и Гена не могла представить никакого иного оправдания, кроме особой, свойственной только вампиру изощренной безалаберности по отношению к собственному вассалу.
Вот наконец на этаже раздался бодрый быстрый топот, дверь распахнулась, и в проеме, озаренный очередной молнией, появился суверен. Вопреки ожиданиям медведицы – абсолютно довольный и чуть ли не лучащийся счастьем, что совершенно не вязалось в ее представлении с размышлением над своим поведением или покаянием перед обиженной стороной, то есть Геной. В целом списать это можно было на очередное проявление легкого характера: даже если Ганбату послать куда подальше, тот просто пожмет плечами и, не видя проблем, попросит папиного секретаря уточнить маршрут. Однако сейчас на парне красовалась явно чужая футболка с изображением незнакомого молодого мужчины, вызывающая целое море внезапных вопросов. Недоумение умудрилось перебить даже отрепетированное заранее «Разве ты не знаешь, как мне сейчас плохо?», поэтому Гена первой же фразой отступила от продуманного сценария:
– Где твоя одежда?
Улыбка вампира стала еще шире. Пожалуй, по яркости он легко мог обыграть солнце, попутно ослепив пару продюсеров и навсегда совершив переворот в рекламе зубной пасты. Суверен был непозволительно, абсолютно, до кончиков ушей доволен. И это бесило.
Не глядя сбросив мокрые кеды куда-то в сторону прихожей, Ганбата выпорхнул на середину комнаты и, крутанувшись вокруг своей оси, победоносно заявил:
– Я познакомился с лучшей девушкой на свете!
Откровение было встречено гнетущей тишиной, а лицо Гены окончательно вытянулось: не сходилось вообще ничего. Они в пустом интернате, он – вампир, им до женщин дела нет, да и отсутствовал всего лишь день. Смутно надеясь, что суверен опять чего-то недопонял, медведица решила уточнить:
– И какое отношение это имеет к твоей рубашке?
– Самое прямое! – Ганбата натянул ткань футболки, чтобы показать изображение. – Мы поменялись! Она тоже любит Киру, и тут он сам и нарисован, представляешь? Дора мне отдала такое сокровище!
Гена сложила руки на груди:
– А в обмен на «сокровище» ты расстался с рубашкой от Гуччи, как я понимаю?
Вампиреныш моргнул:
– Там, по-моему, было «Гусси» написано, просто почему-то не все русскими буквами. Но да, отдал! Она вообще столько всего знает о Кире, просто уму непостижимо! И у нее в телефоне настоящие богатства: фото, песни – оказывается, у Киры очень много песен, больше, чем я знал, – и куча других всяких штук! И на самом деле его зовут Акира, он живет в Японии и желает людям с телефонами сладких снов!
Тираду встретили скепсисом. Гену и раньше тревожило, сколько внимания Ганбата уделяет японскому поп-певцу. Теперь же какая-то полоумная додумалась усугубить ситуацию и поддержать его в этом фанатизме? Отношение вассала к подобному было исключительно отрицательное, и она надеялась, что суверен это почувствует и сбавит пыл. Как бы не так.
– А еще, – продолжал Ганбата, то радостно размахивая руками, то обнимая сам себя в ставшей уже любимой футболке, – Дора мне поможет выбрать телефон и всему научит, когда папа его купит! И завтра с утра мы пойдем за вайфаем, и я увижу игру, в которой все говорят голосом Киры. Прикинь, в этой игре человек встречается со сказами! Представляешь, какая Дора смелая?
– При чем тут смелость? – выгнула бровь Гена.
– Она не боится в такое играть!
– Вообще-то я – ребенок человека от сказа. И вроде как тоже не особо себя боюсь.
Ганбата задумался:
– Разве? Мне казалось, у тебя мама была из богатырей…
– Именно. И богатыри, к твоему сведению, люди, – припечатала Гена.
– Ничего себе! А я и не знал, – удивился вампиреныш. – Думал, они тоже сказы. Ну, раз с нами общаются. А люди – это просто люди, от которых и надо прятаться.
Гена начинала закипать:
– Почему тогда, по-твоему, я живу у вас?
– Ну… волки ненавидят медведей, вас с мамой обижали, а после ее смерти папа пригласил тебя к нам, и тебе понравилось? – развел руками суверен.
– Потому что моего отца убили из-за самого факта отношений с человеческой женщиной! И за него никто не вступился!
Вампиреныш нахмурился: