– Подожди, а дядя? Разве он не помог вам с мамой?
– Сегодня я его впервые в жизни увидела! И этот неудачник такой же трус, как и все!
Самая главная информация традиционно пролетела мимо ушей Ганбаты, и он аж в ладоши захлопал от восторга:
– Какой замечательный день! Я познакомился с Дорой, а ты наконец-то встретила дядю! Ой, только, получается, ты теперь съедешь от нас к нему? Я буду скучать! Очень! Но семья – это важно.
Суверену уже хотелось врезать.
– Не собираюсь я к нему съезжать. И вообще общаться с ним не намерена. Он бросил нас с мамой, так за мной и не вернулся и прохлаждался тут все эти годы – на фиг не нужен такой «родственничек».
Ганбата нахмурился:
– Подожди. Вряд ли твой дядя – Тимофей Иванович, а единственный преподаватель-мужчина сейчас кроме него – это новенький, который будет вести у нас БЖД. Где бы он ни провел предыдущие годы, но явно не в АСИМ. И разве твоему дяде не нужно было держаться от тебя подальше, чтобы в случае, если Левон вернет клык – через труп самого дяди, насколько я уяснил концепцию дуэльных кругов оборотней, – вожак волков хотя бы не сразу бросил тебе вызов?
Гена уставилась на него в шоке:
– Какой еще клык?
– Который брат твоей мамы Волкову выбил. Пока Левон не вернет зуб, отобрав у того, кому проиграл, он никого на новый бой вызвать не может.
Молодая медведица оторопела:
– То есть ты не в курсе, что я – полукровка, но откуда-то знаешь такие подробности? Как это вообще возможно?
– Наверное, я просто общительный, – развел руками вампиреныш. – В отличие от тебя. Дай угадаю: ты с дядей даже разговаривать не стала? Если бы вы все выяснили, ты бы и без меня поняла, какой он молодец и как…
– Никакой он не молодец! Он нас бросил! – топнула ногой девушка.
– Гена, я же только что объяснил…
– Ты не понимаешь! Он мог остаться со мной и мамой! Мы бы втроем прятали этот клык, если он так важен!
Суверен нахмурился и странно на нее посмотрел. Словно на идиотку. Взгляд был определенно новым и крайне неприятным.
– Как ты себе такое представляешь? Когда это случилось, ты была у мамы в животике! Папа объяснял, что беременным очень тяжело: будто огромный рюкзак спереди носишь, который снять нельзя. Интересная была бы задачка – удирать от волков в таком состоянии. Ты, кстати, до сих пор ребенок. А твой дядя – профи. Ты его хоть поблагодарила?
– Мои отношения с дядей тебя никоим образом не касаются, понял? – прорычала Гена.
– Не очень, но ладно, – недоуменно пожал плечами Ганбата. – Правда, на твоем месте я бы с ним поговорил. Все наверняка и вполовину не так плохо, как тебе кажется.
– Ты не на моем месте!
– И вот уж в этом я, пожалуй, не виноват.
Ганбата спокойно прошел мимо нее в сторону своей, нижней, кровати, лег и сложил руки на груди – настроился дожидаться утра, не иначе. Но вдруг повернул голову и как-то назидательно заметил:
– Кстати, Дора сказала, что подруги могут и не ругаться все время.
– Вот и катись к своей Доре!
– Обязательно, только утра дождусь. Спокойной ночи.
Не удостоив его ответом, Гена залезла наверх, легла, уставившись в потолок, и буквально через пару мгновений осознала ошибку. Последующие минут пять думала, что делать. В конце концов тяжело вздохнула и грустно протянула:
– Ганбата?
Отозвался суверен без особой радости:
– Да?
– Я голодная.
Голос снизу звучал пугающе спокойно:
– Столовая еще работает.
– Я не хочу одна.
– Уверена? Большую часть времени у меня складывается прямо противоположное впечатление, – звучало до боли правдиво, и Гена это понимала. Непривычно рассудительным тоном суверен продолжил: – Знаешь, может быть, тебя удивит, но окружающие тоже живые, хоть в моем случае это и звучит забавно. Дора сказала, мол, для дружбы не обязательно как-то пригождаться друг другу, можно и просто дружить. Мы сейчас, конечно, пойдем ужинать, но ты подумай над ее словами, хорошо? По крайней мере, чем больше я над ними размышляю, тем больше они мне нравятся.
Гена не особо довольно промычала что-то в знак согласия, поспешно спустилась и начала одеваться. Сейчас для нее очевидным было только одно: новая знакомая Ганбаты уже бесила сильнее обычного.
После слов Кирилла о разнице между поколениями ДТП крепко призадумался. Нет, конечно, он давно замечал, что между рассказами деда о боевой богатырской молодости и тем, чем занимался сам младший алешкович, пролегала глубокая пропасть, но подобный ракурс мысли не принимали никогда. Если раньше богатыри были чуть ли не спасателями, с чего теперь стали надзирателями? Как такое вообще получилось? Зато становилось понятнее, почему батя, несмотря на всю свою кажущуюся аляповатость, так легко спелся с домовыми: он банально относился к ним словно к равным, а не чужеродным захватчикам. Правда, прямо сейчас гуманность Кирилла таяла на глазах: проговорившийся было Лохматыч категорически отказывался давать дальнейшие пояснения и даже платком рот заткнул для верности. Батя, однако, не сдавался: