– Ты сказал, мол, Спящие по желанию покидают свое тело, просто уйти далеко не могут. Остались же, наверное, те, кто так и жил, не прибегая к помощи богатырей?
– Не остались, – покачал головой Кирилл. – Тут видишь какая штука… Поначалу-то они легко уходят и легко возвращаются, но с годами… словно радиус сужается, типа того. Физическое тело растет, становится тяжелее, сильнее тянет к себе. В какой-то момент настолько, что засыпают навсегда и уже не могут проснуться. Просто лежат, вне зависимости от желания, и остается одно – путешествие духом. А ежели тебя такого недвижимого кто найдет? В лучшем случае похоронят, обрекая на вечное заточение под землей – чтоб к кому-то привязаться, физический контакт нужен. Так что нет, Красавицы и Красавцы никогда одиночками не были, всегда рука об руку с богатырями шли.
Глядя на Лолу, азартно проходящую тетрис, Дима чувствовал непонятную тоску.
– А проснуться они могут?
То ли ему показалось, то ли с каждым новым вопросом отец и вправду мрачнел все больше.
– Теоретически – да. Практически же… Скажем так, о подобном очень давно не слышали.
– Почему?
Кирилл натянул кепку на глаза и загадочно спросил:
– Твоя Спящая – хорошенькая?
Лола тут же обернулась и сощурилась. Богатырь прекрасно помнил последствия своей прямолинейности и даже думать постарался максимально завуалированно:
– В целом очень даже ничего. Если, конечно, получится поверить, что это живой человек, а не бестелесный призрак.
Напарница удовлетворенно кивнула, возвращаясь к игре, а отец тяжело вздохнул.
– Вот то-то и оно. Вроде как бы и ничего себе, а по факту – обычная девушка, так?
Осторожно покосившись на Лолу, Дима быстро кивнул.
– А теперь сюрприз: чтобы проснуться, она должна влюбить в себя принца.
Глаза молодого богатыря поползли на лоб.
– Какого еще принца?!
– Самого настоящего, по крови, – продолжал как ни в чем не бывало отец. – Только его поцелуй может пробудить Красавицу ото сна. Соответственно, если будить собираешься мужчину – понадобится принцесса. Причем обязательно влюбленная, иначе ничего не получится.
– Это же бред какой-то, – Дмитрий своим ушам не верил. – Откуда в двадцать первом веке принцу взяться? И почему принц?
– По сказочным законам из всех людей принцы да принцессы единственные, кто может заклятья разрушать, – загробным голосом пояснил Кирилл.
– Постой, но сказочные законы же только на сказов распространяются, разве не так? Вон и Лохматыч за мной таскается поэтому же. Она что, не человек?
Отец развел руками:
– Сказочные законы воздействуют на всех, кто обязан магии жизнью. Чем больше ее в тебе постоянно, тем сильнее ты им подвержен. На тех же Древних вообще смотреть больно. К примеру, если полюбят, то не как у нас, до первого скандала, а… ну, сильно, в общем. На века. «До гроба». Вот и тут…
– Нет-нет, подожди, – перебил ДТП, прищурившись. – Это нелогично. Ведьмы-то сказочным законам не подчиняются, а они с магией, мягко говоря, связаны.
Кирилл посмотрел на сына скептически:
– А ты не просто слушай, что я говорю, а пытайся понять. Ведьмы – люди, которые магию тянут из Леса, но и только. Хоть всю жизнь без единого колдовства могут прожить, для них это как велосипед: хочу – катаюсь, не хочу – на балконе стоит. А кто без магических штук в мире нашем жить не способен, те и попали под раздачу. Дух Красавиц и Красавцев увязает в магии настолько, что распространяет ее влияние еще и на тело. Вот и получаются у них сплошные пенальти, в отличие от не к ночи будь помянутых ведьм.
Дмитрий помолчал, переваривая.
– Время для еще более глупого вопроса. Если внешне Спящие – обычные люди, то почему тогда их называют Красавицами?
Судя по лицу отца, ДТП мог претендовать на гордое звание идиота года.
– Да потому, что, когда спят, вообще не меняются, а раньше, чтобы прослыть красавцем, достаточно было просто не стареть. Представь сам: лежит себе такая краля, спит спокойно, уже и ты, и дети твои развалюхами стали, а ей все ничего, парит себе рядом, подсказывает.