Замявшись немного, он задумчиво продолжил:
– Может, Спящие так заботливо присматривали за богатырями как раз потому, что помнили, кто их буквально с того света вытащил. Хотя если и вправду наши же и… Блин, даже говорить об этом вслух не хочется. Радамант за свою жизнь наверняка вывел из Леса таких бедолажек, как в видении, с десяток. Он с такой любовью о напарнице рассказывал, ты бы слышал – мол, лучшее, что можно желать на свете, крепкое плечо, верный друг, настоящий ангел-хранитель… Еще и прикипает очень к своему богатырю. Ну, оно и неудивительно – все-таки единственная связь с окружающим миром, свое-то тело лежнем лежит. И что? В итоге просто смолчал, когда их перебить решили? Не верю, вот хоть стреляй меня. Да ты же знаешь деда! Он в жизни на жопе ровно усидеть не мог, если где-то кто-то не прав.
Недоумение приемного отца Дима разделял:
– Это еще мягко говоря. Он мне как-то пломбир купил, его обсчитали, и Радамант потом чуть ларек вместе с продавщицей не снес. И весь последующий вечер на чем свет стоит ругал и ее, и власть – ну, в общем, полный набор. Я такого стыда натерпелся, аж мороженое больше в горло не лезет.
Кирилл понимающе похлопал его по плечу, а Лола вновь принялась гладить, не отрываясь, впрочем, от тетриса. У них тут что, сеанс бесплатной семейной терапии? ДТП почувствовал легкое раздражение, а после – вселенский стыд. И чего злиться? Сам в детство с головой ныряет, а еще и дуется, когда его за малыша держат.
– Слушай, – очень осторожно заговорил вдруг отец, – а ты Радаманта давно видел? Я грешным делом думал, что он уже дубу дал, столько лет прошло… Как там старик?
Дмитрий уставился в пол:
– Не знаю.
– То есть как это «не знаю»? – встрепенулся Кирилл.
– Вот так. Мы с ним, считай, разругались адски, когда я в богатыри собрался, и с тех пор не разговариваем. Уже лет десять.
– Вот оно чё… – протянул Бляблин. – Ну, в целом-то оно и понятно. Дед у нас сложный мужик, сам знаешь, а тут еще и я срулил в закат, тебя подбросив… Из-за чего хоть поругались?
Дима собрался было что-то сказать и внезапно застыл как громом пораженный. Посмотрел на отца огромными глазами:
– Бать, я не помню.
– Что значит «не помню»?
– То и значит! – богатырь аж вскочил. – У меня стойкое ощущение, что мы жестко спорили и поклялись друг друга больше в жизни не видеть, но я начисто не помню, как мы это делали или почему! Я… – он присвистнул. – Да я вообще о деде после семи лет не помню!
Кирилл и Лола напряглись.
– Прямо совсем-совсем ничего? – осторожно поинтересовался отец.
– Практически. Единственные воспоминания – из глубокого детства, когда ты еще был с нами. Потом – точно знаю, что каждое лето к нему ездил, дико скучал в этом гребаном пансионате у черта на куличках, с нетерпением ждал, когда обратно в училище вернусь… И всё! Как корова языком слизала!
Бляблин открыл рот, а Лола глядела на Диму очень странно: пристально и пытливо, словно он хоть капельку, да должен помнить. Богатырь замялся.
– Серьезно, вообще ничего. По нулям. И не надо на меня так смотреть.
Кирилл выгнул бровь:
– Я ничё не помню, ты ничё не помнишь, и если это случайное совпадение, то у теории вероятности большие проблемы с самоповторами. Как-то подозрительно звучит, мягко говоря.
– Не спорю. Но… Кто? Как? И зачем? И при чем тут дед, ему под сотню уже!
– Меня волнуют те же вопросы. И заодно думаю… «Иди в начало, возьми сына ищейки» – тоже фразочка-наставление от меня самого. Какое такое «начало» имеется в виду? Не дедов ли пансионат, в котором оба мы с тобой и начали наши семейные… Семейные, мать его, отношения! – Теперь уже Кирилл вскочил и заметался по гаражу, осторожно переступая через лапы разлегшегося и явно балдеющего от процедур Центнера. – Семейные! Семья! И я был мужем ее главы! А вдруг название не ради красного словца, а именно это и имеется в виду – тупо родственные связи?
– Ну не знаю, – протянул с сомнением в голосе Дима, – по мне так звучит за уши притянуто.
– Ты мне не как звучит скажи, а что чувствуешь.
– Я думаю…
– Не думай! Чуйку свою задействуй, ну же! Как тебе кажется, надо нам к деду или нет?
Дмитрий тяжело вздохнул, обреченно подпер голову кулаком и со всей скорбью мира во взгляде выдал:
– Я не понимаю, чего ты к этой чуйке прицепился. Серьезно. Если к ней прислушиваться, то да, к деду нам, конечно, надо. – Кирилл расцвел было, но сын, упреждающе вскинув руку, продолжил: – Как и к Пню-младшему. И к русалке одной поехавшей, от которой я ноги еле унес. И обратно, в «Королевскую рать». А еще в АСИМ и в офис богатырей заодно. Чутье не компас. Ну или компас, но сломанный. Если ему верить, нам тупо надо вообще всюду.