– Центнер, покажи записи с камер наблюдения.
Ничего не произошло.
– Центнер, покажи видео с той флешки, которую сожрал.
Робот по-прежнему радостно вилял хвостом, но и только. Из-под дивана послышалось приглушенное:
– Ты слово-то волшебное не забывай!
– Это какое?
– А то самое: я на «пожалуйста» подтверждение введенной команды поставил. Не, ну а как ты хотел? Вежливость молодца красит.
Чувствуя себя уже совсем сомнительно, Дмитрий подытожил:
– Центнер, включи видео с флешки. Пожалуйста.
Робопес радостно тявкнул, широко раскрыл пасть, попутно продемонстрировав три ряда стальных зубов с зазубринами, и перед богатырями замерцало изображение залитого солнцем парка. Вот в нем появился Кирилл. Уселся на скамью, заразительно потянулся, достал из чемоданчика книжку сказок Андерсена и начал читать. Последующие двадцать минут больше ничего на записи не происходило, и Дмитрий с чувством внутреннего удовлетворения приготовил свою лучшую победную ухмылку. По окончании видео повернулся с ней к бате и наткнулся на точно такую же. Кирилл торжествовал:
– Пацан, вот тебе и ответ.
Создавалось четкое впечатление, что они взяли билеты на разные сеансы.
– Какой еще, на фиг, ответ? Там же ничего не происходило. Ты даже ногой ни разу не топнул.
Кирилл определенно упивался ситуацией:
– В правильную сторону копаешь. А чего еще я не сделал?
– В смысле?
– Двадцать минут, Димон! Я двадцать минут пялился на одну страницу в сказке про Русалочку и не перелистывал. Если это не намек, то что тогда? Осталось понять, при чем тут русалки. Стоп. Ты говорил, будто чуйка тебя тоже к какой-то русалке гонит?
Дмитрий застонал:
– Господи, опять чуйка? Это самая плохая из всех твоих идей. Серьезно. Только не к этой русалке, бать. Есть и более приятные способы самоубийства. Когда мы с Дорой от нее удирали, я только каким-то чудом…
Дима остановился, осекшись. Посмотрел на Кирилла очень грустным взглядом человека, не особо горящего желанием признавать правоту другого, но обнаружившего себя посреди одной из стадий принятия:
– Вот тебе и «иди в начало». Разгадка в разы проще, и дело не в деде. В самом начале всего этого безумного воссоединения семьи я помогал одной девочке сбежать от русалки.
– Думаешь, та русалка как-то причастна и к моему исчезновению?
– Не, совсем наоборот. Я думаю, что это совершенно точно притянуто за уши и напрасная трата времени. Но моя интуиция говорит совсем иное.
– Значит, нам к ней.
Дима покачал головой:
– Даже решись мы на такую авантюру, добраться будет нелегко: ты ж в розыске. Давай я один сгоняю? Типа за кофейком – ничего подозрительного, а заодно и расспрошу, словно между прочим.
– Сдается мне, пацан, что ты со своей юной незамутненностью можешь чего и не заметить. Короче, точно лучше вместе, вопрос в том как.
Отец с сыном снова задумались: особо разыскиваемого богатыря так просто по городу с напиханными по всем дорогам камерами не покатаешь. Единственная пришедшая Диме в голову мысль – переодеть Кирилла в какую-нибудь дамочку – тут же разбилась о суровую реальность: в подобный образ не поверил бы даже режиссер совсем уж сомнительных российских комедий. Мозги скрипели, краски сгущались, и ДТП все глубже и глубже погружался в уныние, пока его аккуратненько не взял за локоток Кулибин.
– Атаманыч, можно слово молвить?
– Конечно, валяй. – И, подождав немного и не получив ответа, смиренно добавил: – Пожалуйста.
– Мы правильно уразумели, что причина грусть-тоски, добрых молодцев гнетущей, токмо в невозможности к девице красной в гости наведаться?
Богатырь кивнул, и домовенок продолжил:
– Так, может, и не изобретать велосипед-то? Ежели вам к барышне нельзя, так сюда ее и заманите, только и делов. Мы не против.
Дмитрий уставился на Лохматыча во все глаза. Звучало бредово, очень бредово, и совершенно не безопасно, а значит, могло сработать. Но просто так Татьяна за ним не пойдет, нужна приманка, а Дора вряд ли поделится кинжалом по такому случаю. Мелькнуло озарение, и ДТП невинно поинтересовался:
– Бать, кофейку не хочешь?
Кирилл посмотрел с подозрением:
– Ты ж давеча его от меня всеми правдами и неправдами прятал, с чего вдруг расщедрился?
– Сыновья любовь проснулась. Но если не хочешь, то и не пей, не вопрос.
– Хочу, очень даже хочу!
Дима плеснул из термоса щедро, до краев и, с удовлетворением глядя, как отец, даже не морщась, осушил кружку, выдал: