– Насколько мне известно, нет.
– То есть переодеться мы переоделись, но поедем с зонтом в обнимку?
– Поймите, я совершенно точно не могу с ним расстаться.
– Ага. Именно поэтому все знают: видишь блондина с зонтом – наверняка патриарх.
– И тем не менее…
Разговор прервала уставшая ждать и решившая поторопить шопоголиков Татьяна. Стоило русалке появиться в дверях магазина, как оба мужчины смолкли, каждый по своей причине. Богатырь тотчас напрягся, отчего в голову вампиру наконец-то закралось смутное подозрение, что общество бариста могло быть для ДТП вовсе не настолько желанным, сколь патриарх успел себе напридумывать. Сам же Богдан Иванович с непонятно откуда взявшимся волнением не отрываясь следил за лицом красавицы – как та воспримет его новый, категорически неофициальный, наряд? Вот дрогнул уголок губ. Вот Татьяна отвела взгляд, явно пытаясь сдержаться, но в итоге не смогла и расплылась в широчайшей улыбке, а после и вовсе засмеялась.
– Однако! Блин, ты реально стал на человека похож.
– Ну хоть для чего-то эта одежда сгодилась, – облегченно улыбнулся вампир.
– Кстати, задница у тебя отличная.
– Сударыня… – кажется, впервые в жизни патриарх не нашелся с ответом, и богатырь поспешил этим воспользоваться:
– Только особого смысла в маскараде не было – наш ставший менее приметным друг упорно не желает расставаться с зонтом.
Русалка замерла. Нахмурилась. Повернулась к Богдану, внимательно глядя в глаза:
– На улице облачно, ты будешь в шлеме и перчатках…
– Боюсь, вы не понимаете. Зонт мне нужен. На крайний, самый крайний случай.
Татьяна задумчиво кивнула и переспросила ДТП:
– И у нас точно и стопроцентно нет никакого способа взять его с собой, не привлекая внимания?
– Конечно не… Да? – отвечая русалке богатырь внезапно повернулся куда-то вбок и уставился в пространство. Потом нахмурился: – Серьезно? И как я, по-твоему, это сделаю?
Бариста выгнула бровь и кинула красноречивый взгляд на патриарха. Тот пожал плечами и, наклонившись, прошептал:
– При мне он тоже пытался разговаривать с воображаемым собеседником. Что, замечу, лишь в очередной раз подчеркивает важность мер безопасности…
– В общем, – повернулся обратно к ним ДТП с крайне недоуменным видом, – я только что озадачился очень странным вопросом и меньше всего на свете хочу, чтобы вы поняли меня неверно, – и, дождавшись внимания обоих, продолжил, словно прощался с жизнью: – А что мешает спрятать зонт внутри?
Патриарх изумился:
– Сударь, он же довольно большой, а вокруг множество лишних глаз, как я… Примерочные. Хм, спасибо, это довольно логично. Секунду, – с этими словами сопровождаемый удивленными взглядами Богдан Иванович поспешил обратно за ширму.
Идея была проста, очевидна, и даже немного обижало, что сам патриарх до нее не додумался. С другой стороны, судя по лицу юноши, собственную мысль тот не особо понимал. Какая подозрительно удобная форма шизофрении – с полезными советами.
Богатырь определенно настораживал. Богдан Иванович постепенно склонялся к выводу, что, положа руку на сердце, в ДТП ему не нравилось примерно все. Юноша был смазлив, откровенно молод, подкачан, свободен, рассекал на мотоцикле – в общем, по полному списку параметров безупречно подходил в пару Татьяне. В отличие от самого вампира.
Неприятное чувство засело где-то внутри. Иррациональное, глупое. Логика вовсю шептала: достаточно просто потерпеть, пара десятков лет – и назойливого богатыря не станет, тот состарится или же и вовсе умрет, так или иначе прекратив путаться под ногами. Однако сердце с такой аргументацией не соглашалось: если у патриарха ничего не получится, Татьяну постигнет та же участь, и это у них тоже было общим.
Под размышления подобного толка Богдан Иванович степенно вернулся в кабинку, с разрешения кассирши прихватив с собой несколько пустых пакетов. Закрывшись, порвал их на длинные полиэтиленовые полотна, в несколько слоев обернул зонт, туго перевязал и очень осторожно, словно держал в руках не увесистый сверток, а острое лезвие, примерился. Вздохнул. Повертел еще. Особого выбора не оставалось – зонт был в разы больше секретного телефона, который вампир носил в массиве клеток одной из рук, а значит, требовал непривычных мер. Без особого желания Богдан Иванович разделся, осторожно сложив одежду стопкой, опустил зонт на пол, лег рядом и медленно, сохраняя полный контроль над каждой клеткой, растекся вокруг него аморфной массой, постепенно собирая себя заново, но уже с «начинкой». Встал, оценил отражение в зеркале, поцокал языком. Оделся, распахнул шторку и вежливо подозвал консультанта: