– Садись давай. И ешь, это тебе. За все уплачено, так что не парься.
– Что значит «Я ждал»? – спросил наконец Кирилл, усевшись за барную стойку и бросив рядом кепку и книжку сказок. На прочих местах стулья были перевернуты и составлены на столы, а тут обосновался вполне путный завтрак из пары бутербродов, каши, чашки кофе и стопки водки. Прям словно и вправду ждали.
– То и значит, – вздохнул Максим. – Указания мне дали. Четкие, аки удар копытом. Напоить, накормить, отоспать и хоть как-то тебя сориентировать.
– Вон оно чё. И кто же этот платежеспособный благодетель? – Кирилл осторожно обнюхал и оглядел предложенное и, ничего подозрительного не заметив, приступил к еде.
С лицом, явно говорившим, что дальнейшая беседа будет непроста, Максим наклонился к нему и тихо выдохнул единственное слово:
– Ты.
Мужчины долго смотрели друг на друга в молчании.
– Чем докажешь?
– Позавчера ты велел передать кое-что, – ответил минотавр, нырнув под барную стойку. – Сказал, мол, поймешь. Если нет, то все вопросы к тебе самому, я и так себя дураком каким-то чувствую. Нет, не каким-то, а конченым. И во что только ввязался? Предупреждала же маман…
Он выложил на стол большую цветную коробку и выжидательно уставился на Кирилла. Тот, не веря своим глазам, аккуратно взял ее, чуть потряс и повертел в руках. Бездушные желтые человечки на фоне стилизованного под японский замка были вполне себе реальны. Совершенно ошарашенный, Кирилл отложил коробку и залпом выпил стопку водки.
– Убедил.
Минотавр сконфуженно переспросил:
– Слушай, я ж теперь не усну. Объясни, при чем тут кусок винтажа?
– Это не винтаж, – задумчиво поправил его собеседник, все еще пребывая в некотором шоке. – Это лего, набор «Башня Шогуна», тысяча девятьсот девяносто восьмого года выпуска. Для Димки. Он тогда как раз ниндзями увлекался, и я обещал купить. Но копил долго, эта тварь стоила как самолет.
– Видать, накопил.
– Видать, да. Но совершенно об этом не помню. Как и о том, что оставлял его тебе.
Максим подлил ему водки:
– Потому и просил объяснить. Твоя память, считай, откатилась лет на двадцать, а совсем-то с нуля хрен поймешь происходящее. Только учти… Даже малую толику рассказать – уже риск. Ты вел дела с Семьей. Лезть в ваши отношения – напрашиваться на корриду.
– С какой еще семьей?
– Давай по порядку, лады?
Кирилл кивнул, притягивая тарелку с кашей ближе и берясь за ложку.
– Ты – ну, позавчерашняя твоя версия – заверил меня, что сначала быстренько обломаешь себе все романтические представления насчет бывших коллег и только потом заявишься сюда. И как, навестил богатырей?
Кирилл еще раз взглянул на лего и, помолчав немного, кивнул:
– Заскочил на минуточку.
– Понравилось?
– Не особо.
Минотавр хмыкнул:
– Да уж, представляю. Вы и раньше-то были те еще ребята, а сейчас… В общем, как ты понял, к своим тебе теперь нельзя.
– Потому что я пропал без вести и внезапно объявился? – Кирилл никак не мог уложить мысль в голове. – Но это ж бред какой-то. Мы сотнями исчезали, и счастливо вернувшихся всегда, наоборот, привечали, а не пытались скрутить. Мало ли, к временному пауку в паутину сунулся или еще куда вляпался. Братство своих чтит.
– Официально – да. Но по факту у братства к тебе как раз есть пара претензий. Видишь ли, за прошедшие годы ты несколько раз покушался аж на Святогора, и для ваших ты скорее разыскиваемый беглец, чем потерянный коллега. Из забавного: это еще и не афишируют. Официально ты обычный пропавший без вести и давно оплаканный богатырь, но, если найдут живым, – исправят сию досадную погрешность быстро и без раздумий.
– Святогор? – Кирилл нахмурился. – Какой еще Святогор?
– Ваш глава, – развел мощными руками Максим.
Доевший кашу Кирилл снова выпил:
– Что за хрень? У богатырей нет старшего. В этом, собственно, и смысл – мы объединяемся, да, но никто никому не указ.
– Теперь есть, – пожал тот плечами.
– Бред какой-то. Я поэтому «пропал»? Решил свалить куда подальше от таких сюрпризов?