Пандора удивилась:
– Что же вы делаете?
– Читаю в основном. Наблюдаю за звездами. Шью. Полевые работы, опять же. Ну и стараюсь по мере сил помогать еноту вести хозяйство.
– Извините, а как, кстати, его зовут? Это же мальчик, да?
Александр Витольдович несколько опешил:
– Эм, да, особь определенно мужского полу. Но звать его совершенно нет необходимости, он и так приучен появляться по первому желанию.
– Нет, я в смысле имени. Имя у него есть?
– В целом, конечно, да…
Зверенок очень внимательно посмотрел в глаза своего хозяина. Мол, я в курсе, что ты умом тронулся и без памяти влюбился, но только посмей мое имя ей сдать!
Пень поспешил добавить:
– Если я правильно интерпретировал вашу мысль, то можете называть его Репейником.
– По-моему, такое имя не очень-то сочетается с его внешностью.
Опекун пожал плечами:
– Он будет только за. Банный лист явно звучит хуже. Можно сократить, если хотите.
– Сократить Репейник? Это как? Репа, что ли?
Енот уставился на нее в немом изумлении – худшего имени и придумать было нельзя, но девочка истолковала его взгляд по-своему:
– Ой, смотрите! Он явно отзывается! Репа. Репа. Решено, будешь Репой! Кто у нас тут такой умный и хороший енотик, кому почесать пузико?
Все лесные твари крайне уважали Дениса Чертополоха. Много лет он исполнял обязанности денщика при батьке Александра Витольдовича, Витольде Родовиче, ни разу не подведя того и пройдя с ним многие битвы. И к юному господину был назначен исключительно как самый преданный из всех соратников. Кто-кто, а Денис Чертополох никогда не сдавался, никогда не пасовал перед врагом и уж тем более никогда не шел на компромиссы. Но гордость есть гордость, а почесать пузико – это все-таки почесать пузико.
Показав язык своему командиру, енот вновь взобрался на дамские руки, подставил животик и совершенно обмяк.
Глава 8. Дела семейные
– Не смей жертвовать собой ради меня.
– Обломись, дорогуша. Я уже.
– Хамло.
– Красавица.
– Идиот.
– Богиня.
– По-моему, ты не улавливаешь правила семейной ссоры.
– А разве нужно говорить не первое, что приходит в голову?
Только неисправимый интеллигент назвал бы Всемирный потоп моросящим дождиком, а состояние Дмитрия – яростью. От безумной смеси чувств богатыря практически трясло. Вездесущая Лола парила рядом, пытаясь привлечь его внимание, но он полностью ушел в себя. Двадцать лет лжи. Двадцать лет, как побитый щенок, ждешь, надеешься, мечтаешь все исправить, а выясняется, что ты просто кому-то мешался. Что тебя бросили. Да господи, если бы просто бросили! Приемный папаша, оказывается, не только примкнул к незаконным бандформированиям, а еще и на своих бывших сослуживцев покушался. Внутри ДТП разверзся ад, и черти сейчас старательно начищали жаровни. Да уж, не зря его вызвали в штаб пообщаться со святогорычем лично. Ситуация стала в разы прозрачней.
Однако, несмотря на все шокирующие новости, о Лоле и прочих приключениях в свой выходной Дмитрий решил не рассказывать. На задворках сознания, словно стая птиц в окно, бились опасные мысли, которых по-хорошему не должно было быть в голове преданного и исполнительного сотрудника. Почему ему, взявшему дело оперативнику, до этого дня никто и словом не обмолвился, что речь идет не о пропавшем коллеге, а о разыскиваемом и довольно активном преступнике? Почему вообще вся информация проходила мимо? Да и в рассказе святогорыча о нападении на штаб чувствовался какой-то фатальный пробел. Красная строка посреди абзаца, цепляющая взгляд и неуместная. В любой другой ситуации ДТП сначала бы все обдумал, даже ненадолго прислушался бы к мертвецкому курлыканью опасных идей, но прямо сейчас злость с яростью семилетнего мальчугана искали выход, и отвлекаться от собственных переживаний Дмитрий не мог. И не хотел.
Лола смирилась и продолжала указывать ему путь, но делала это с еще более странным лицом, чем обычно. В конце концов он остановился у неприметного кирпичного здания в центре, окруженного дорогими иномарками, словно салон «Эппла» хипстерами в день релиза очередного айфона. Монохромная спутница зависла у стены, внимательно рассматривая смятую неизвестной силой кладку, а после спокойно села около нее, скрестив руки и всем своим видом показывая – дальше не пойдет. ДТП, не скрывая злости, поинтересовался, чего это сударыня изволили отдыхать. В ответ получил лишь выгнутую бровь и презрительный взгляд – мол, в таком состоянии, сударь, убивайтесь как-нибудь сами. Дмитрий в раздражении огляделся, ища хоть какие-нибудь зацепки. Они находились возле черного хода одной из самых опасных забегаловок для крайне нелюдских созданий, и каждая минута промедления явно увеличивала его шансы пойти на фарш для беляшей. Нужно взять себя в руки. Лоле-то ничего не сделается.