– Удивительное совпадение!
– К тому же никак не связанное с твоими вежливыми шестерками, обшарившими все окрестные кофейни?
Патриарх развел руками:
– Кто бы додумался искать русалку под вывеской с русалкой?
– Особенно если она сестра девушки, подписывающей солонки надписью «Соль»? Ну да, ну да. – Татьяна скрестила руки на груди и вперила в него знакомый тяжелый взгляд. – Зачем пожаловал?
– Недавно я стал адептом теории, что день нужно начинать с самого неприятного дела, чтобы все остальное давалось легко.
Ему показалось или дама улыбнулась?
– Тебе с собой?
Точно, улыбнулась! Перемена в лице была разительной, и очень захотелось повторить.
– В кафе, милочка. Ваш фирменный, если не затруднит.
– Другого и не готовлю.
– И вам за это платят? – изумился патриарх совершенно искренне.
– Владелец выбирал между пустить меня на работу или очнуться в реанимации, – пожала плечами Татьяна.
Поначалу Богдан Иванович наведывался нечасто. В ее смены местные старались даже не показываться, и в кафе сидела максимум парочка туристов, явно не ожидавших, что кофе в Москве может быть настолько плох. Патриарх неизменно брал чашечку американо, устраивался работать в дальнем углу и наблюдал за русалкой все время, пока пил кофе. Татьяна же, в свою очередь, смотрела куда угодно, только не на него. Уходя, он громко прощался, приподнимая шляпу, и часто не получал в ответ даже взгляда.
Долгие годы это соседство не приносило плодов, но однажды патриарх из праздного интереса решил расспросить ее о жизни – и обомлел. Нет, умом он понимал, что в целом разговаривать с женщинами возможно – взять, к примеру, ту же Марго, прекрасно знавшую всю нелегкую специфику финансовой деятельности. Но Татьяна рассуждала об ином. О справедливости, принципах, мире – вещах, которые, казалось бы, патриарха никогда не касались. Но он слушал, и слушал с интересом. Молчаливый волчонок делился выводами. И – Богдан Иванович хмыкнул – торговался с ним! Каждая встреча предполагала обязательную кружечку ее фирменного ужасного кофе, а порой и не одну. Татьяна вливала его в патриарха с упорством палача. Но он смирялся. Противный вкус, в конце концов, можно и потерпеть ради интересной беседы. Разве не в таких уступках и кроется смысл жизни?
Очнувшись от размышлений, он встал, поправил накинутую на плечи дамы куртку и подошел к своему столу. Привычным жестом выдвинул нижний ящик, достал аккуратно свернутый плед с котятами и заботливо укрыл им леди. Котята Татьяне решительно не нравились, и иначе, чем ублюдочными, она их не называла. Но плед был идеально мягок – на сравнение вариантов и тестирование патриарх когда-то потратил целый день, – и показательно презиравшая любые проявления нежности русалка стала гораздо сговорчивее во сне, натянув плед до самого подбородка и улыбнувшись. Богдан Иванович же сел за стол, открыл ноутбук, тщательно выверил расположение экрана, чтобы в любой момент иметь возможность перевести взгляд на красавицу, и продолжил работать. Сударыня осталась на ночь, а значит, появился шанс уговорить ее хотя бы на совместный завтрак, а то и променад. При условии сохранения денежного потока ему дозволялись любые шалости, и сейчас стоило поработать получше – патриарх лелеял надежду, что дама задержится.
Он вздохнул. Каким идиотом надо быть, чтобы не задумываться о смерти так долго? Но ничего, он найдет выход. В конце концов, кто, если не он? Одно было ясно: не важно, какой путь в бессмертие Богдан Иванович реализует для Татьяны, это в любом случае не понравится его предшественнику и родителю Ивану Карловичу. А значит, чтобы построить светлое будущее, понадобится в разы больше денег.
Снова взглянув на свою визави, Богдан Иванович с головой погрузился в работу.
Тем временем Дмитрий упрямо пытался провести допрос преступника по горячим следам. Получалось крайне сомнительно, если не из рук вон плохо. Нет, отвечал-то Кирилл вполне охотно. Вот только нес при этом совершеннейшую дичь.
– Ты сейчас на полном серьезе убеждаешь меня, что пришел в самый опасный притон города, исключительно чтобы забрать лего?!
– И еще послушать краткое содержание предыдущих серий. Понимаю, звучит по-идиотски, но, Димон, я реально вообще ничего за эти двадцать лет не помню. У вас тут внезапно появились непонятные Семьи, Королевы, святогорычи – короче, развели «Санта-Барбару». Мне уже хочется, словно Мейсону, просто упасть за диван, и пусть дублер встает и идет за меня разбираться.
– Какой еще Мейсон?!
– Ну этот, сынок СиСи Кэпвелла. Ты что, «Санта-Барбару» не смотрел?