Точку кипения Дмитрий прошел на удивление быстро и уже разве что не рычал:
– В последний раз спрашиваю: кто ты такой и что ты тут делаешь?
Кирилл вздохнул и повторил:
– Если в твоих терминах, я – «дядя Кирюха», стажер твоего родного бати, взявший тебя под опеку после его смерти. А тут пытаюсь отоспаться, прийти в себя и перестать охреневать. Что еще ты услышать-то хочешь?
– Правду!
– Так ее я и говорю. Ты ж с детства чуял, когда тебе врут. Вспомни, какие концерты устраивал медсестре на ее «Будет совсем не больно». Неужто вымахал и растерял свою чуйку?
– Это-то тут каким боком? И, по-твоему, я должен просто так взять и поверить, что кое-кто ну очень удобно не помнит все, в чем его обвиняют?
– А есть другие варианты? Огласите весь список, пожалуйста.
Казалось, еще секунда – и они просто в горло друг другу вцепятся, но тут случилось странное. Прямо посреди комнаты появились призрачные фигуры, молодой мужчина и мальчик. Изображение было очень условным, будто нарисованное световым карандашом. Фигуры говорили, и звуки долетали до Дмитрия и Кирилла, как из колодца, гулко и приглушенно.
– И чё, ты не можешь даже лего купить? На фига ты такой бесполезный? Мой папа мог!
– Твой папа и много чего другого мог. Все-таки старшой, оклад не в пример выше будет, и мамка у тебя при деле была. А я один и столько не зарабатываю, Димон, чтоб на эту хрень деньги тратить. Нам жрать нечего, а тебе игрушку вынь да положь!
– Зачем ты вообще меня взял? Не хочу жить с тобой! Хочу к папке! И маме! – Мальчик разревелся и начал мутузить мужчину. Тот аккуратно приобнял ребенка, даже не пытаясь уклониться от ударов.
– Так нет их больше, Димон. Смирись. В приюте хуже. Со мной худо-бедно, да вырулим. Обещаю. Потерпи только чутка, мне тоже это все впервой.
– Ни фига не хуже! Ко мне оттуда воспитатели приходили, предлагали! Там кормят вкусно и игрушек завались!
– На словах-то, конечно, супер. А на деле либо битый ходишь, либо сам от тоски бьешь. В приюте от вас, считай, откупаются – едой, игрушками, одеждой, но до тебя никому дела нет. Уж лучше впроголодь, но со своими, чем туда.
– А ты почем знаешь?
– Полгода там провел. Постарше был, правда, аж двенадцать исполнилось. Но тебя я не брошу, обещаю…
Воспоминание исчезло. ДТП в недоумении смотрел на Лолу, пытаясь понять, как та это сделала. Потом перевел взгляд на Кирилла и удивился еще больше: на глазах взрослого мужика явно навернулись слезы. Он попытался их вытереть, но выглядел все равно очень жалостливо.
– Димон, прости. Я знаю, что очень подвел. Но не знаю почему. Совсем-совсем не знаю почему. Но я же купил лего, понимаешь? Я же все-таки как-то его купил…
Дмитрий смотрел на этого великовозрастного нюню, и решимость таяла на глазах. Да, в детстве он казался ему глуповатым и бесполезным, но безропотно сносил все его закидоны. И Кирилл явно, честно, на полном серьезе переживал за Димку. Богатырь не помнил, чтобы еще хоть кто-то так делал. Если в штабе интуиция ДТП чуть ли не с ума сходила, вопя о лжи и недосказанности, то рядом с приемным отцом она была тиха и спокойна. Все-таки он говорил правду. Ну, или то, что правдой считал. Богатырь вздохнул:
– Предположим, я тебе поверил. Дальше что?
Очень надеясь на помощь Лолы, ДТП опустил пистолет, и Кирилл наконец-то смог взглянуть на сына. Судя по лицу приемного отца, удивился тот изрядно. После долгого молчания выдал:
– Хрена ты вымахал…
– Давай оставим это на потом. Выкладывай всё, и я приму решение о твоей дальнейшей судьбе.
Мужчина тряхнул головой, словно прогоняя наваждение:
– Сцена, которую мы видели, – одно из последних моих воспоминаний. Потом пустота, и внезапно – хоп – обычное утро перед работой, с книжкой на скамейке. Я не спорю, мог сделать и плохое за эти двадцать лет. Проблема как раз в понимании, реально сделал или же на меня тупо валят. Димон, давай поступим проще: раскопаем правду вместе. Если выяснится, что я все-таки урод распоследний, – сдашь меня, пристрелишь ну или маникюрчиком своим обработаешь – на твое усмотрение, я и не вякну. Согласен?
– Так не делается. Решения принимают старшие богатыри.
– В мое время каждый решал сам.
Дмитрий молчал, размышляя. Кирилл продолжил:
– Ты щас старше, чем я. Ну, в плане пережил уже больше. Для меня все случилось буквально на этой неделе. Для тебя – двадцать лет назад. Есть с чего завестись рассинхрону, я понимаю. Но и ты подумай: совершенно внезапно под носом штаб-квартиры оказывается разыскиваемый беглец, вооруженный только книгой сказок. Это же бред сивой кобылы. Дело явно нечисто, ну не бывает таких совпадений! Мне сказали, сам, мол, так и подстроил. Но зачем рисковать самим собой? Я не против честного разбирательства, но, судя по тому, как меня там винтили, такой перспективой и не пахнет. Жить, не зная, кто ты и кем в итоге стал, ну просто…