А снаружи на них смотрела Ирина.
И писала. Писала.
Глава 15. Одни на рынке мира
– Тебя этот пирсинг не красит.
– А он и не для украшения. Это напоминание, что мое тело принадлежит мне и я могу делать с ним что хочу.
– Напоминание другим?
– Себе самой.
Пандора проснулась от странного шума. С трудом продрав глаза, глянула на экран мобильного – пять утра. Чертыхнулась: кажется, в конкретно взятой избе фразу «сон для слабаков» приняли за правило. Кое-как сфокусировав взгляд, она поняла, что дверь в ее комнату буквально ходит ходуном, а изнутри ее держит, упершись в пол, енот. Из коридора слышалось обиженное сопение и тихий, в представлении говорившего, голос:
– Ну пусти, ну чё ты. Мне ж только спросить…
Узнав Ганбату, Дора встала с кровати и потрепала Репу по голове, разрешая открыть. Тот печально отступил, и блистательный наследник мужского прайда вампиров кубарем влетел в комнату и тут же вцепился в руку девочки. В глазах стоял ужас:
– Он со мной на бал не пошел! Все кончено? Мы никогда не будем вместе?!
Пандора оторопела. Перед глазами пролетела почти вся жизнь, но в голове вовремя зазвонил звоночек, и она осторожно уточнила:
– Так, секунду. Ты же Сайонджи пытаешься романсить?
– Ага. У нас на носу бал в честь Дня всех влюбленных, я думал, он со мной пойдет, а он… – Показалось или вампиреныш шмыгнул носом?
– Это первый энкаунтер?
– Ась?
– Первый раз дали пригласить?
– А, да! И он сразу отказал! Такими словами… Я думал, у меня сердце остановится! Ну, если бы имелось, конечно.
Дора не была уверена, нужно ли столь сильно переживавшему за романтическую игру юноше вообще продолжать. С другой стороны, решать подобное уж точно не ей.
– Тогда отставить панику: он в первый раз и не согласится, так по сюжету прописано. Будь упорен, и все получится.
– Правда-правда? – с надеждой уточнил вампиреныш.
– Правда-правда.
– Спасибо!
От переизбытка чувств мальчик очень осторожно ее обнял и засобирался было обратно, но Дора, вспомнив читаные спойлеры, поймала Ганбату за рукав:
– Ты сегодня со словарем?
– Ага. Но он скорее все портит: так-то Сайонджи бы на меня просто наорал, а из-за словаря даже понятно стало как. И это ведь голос Акиры! Ощущение, будто он сам и…
Так, вот сейчас точно был шмыг носом!
Пандора покачала головой:
– Насколько я знаю, дальше тоже могут быть очень волнительные моменты: концовка близко, самый накал страстей пошел. Если хочешь, играй тут в наушниках, а меня буди, когда страшно или непонятно станет. Хорошо?
Паника у вампиреныша, напротив, только усилилась:
– Но будить же плохо! Сашка строго запрещал к тебе подниматься, и я уже вроде как обещание нарушил. Извини за это, просто очень перепугался! Да и папа с Геной всегда говорили…
– Меня и по этому поводу – можно, – повторила Пандора, ободряюще похлопав его по плечу. – Тебе ведь очень хочется пройти побыстрее, так? Но теперь страшно. Я понимаю. Все хорошо.
Ганбата неверяще кивнул и, поозиравшись немного, быстро разместился на Дорином любимом мягком подоконнике, предварительно проверив шторы на предмет внезапных дыр. Та подняла палец:
– Отлично! Только аккуратнее, ладно? Солнце сейчас яркое…
– Если чё – на пол сразу, не впервой! – радостно заверил ее вампиреныш.
Улегшись обратно, Пандора задумалась. Вообще-то они с опекуном вроде как планировали избегать гостей в ее комнате, дабы те, упаси Лес, ни о чем не догадались по фрескам, столь красноречиво намалеванным на потолке Александром Витольдовичем. С другой стороны, речь шла о Ганбате, который и без фресок каких только странных штук от Доры за последние дни не наблюдал – и явно умел относиться к ним философски. Пожалуй, ему можно. Ну и Кате, конечно.
И Гене, видимо, потому что все равно фиг от нее отделаешься…
Пандора была абсолютно уверена: заснуть, когда в комнате чужак, окажется непросто, но быстро провалилась обратно в сновидения. Да, сквозь дремоту до нее доносились то вздохи, то всхлипы, то охи, но почему-то вместо того, чтобы паниковать, мозг, напротив, лишь больше успокаивался. Словно все хорошо, а рядом свои.