К сожалению, это объясняло примерно ничего.
Крионикс стоял поодаль, прожигая их ледяным взглядом, но не делая ни малейших попыток приблизиться, поэтому Ирина, наученная горьким опытом гор и Магомедов, пошла к нему сама. Подойдя, протянула выданные ей перья:
– Вот. Помогли, спасибо.
Птиц не шевельнулся:
– Оставь себе. Могут еще пригодиться.
Библиотекарь запихнула их в карманы юбки, но с места не двинулась, выжидая. Какое-то время они просто стояли друг напротив друга и смотрели, и в итоге Крионикс сдался:
– Ты сильно выросла. Я мог бы замедлить…
– Не бери в голову, – отмахнулась Ирина. – Век человека краток и полон скорби, все такое. Мне надо гореть, ты знаешь.
Помолчали еще немного.
– Ты была права.
– Ага. Но сама об этом не знала, так что один – один, – кивнула Ира и после паузы добавила: – У меня, кстати, отпуск в июле. Три недели.
– Вот как.
– Угу. На море думала поехать. Лаптевых.
Его лицо чуть тронула улыбка:
– Можно и поближе…
– Никаких «поближе», с местных хватит! – возмутилась библиотекарь. – Они тогда нормального лета так и не увидят. То холодрыга, то пожарища, имей совесть.
Крионикс кивнул:
– Попробую, но ничего не обещаю.
Ирина хмыкнула:
– Всего пара недель осталась. Лучше поищи места поинтереснее, покажешь, когда приеду.
– Это бессмысленно, – ответил ворон, но, заметив ее недоуменный взгляд, не без труда пояснил: – Я и без того их знаю. Места, которые хочу тебе показать.
Библиотекарь почувствовала, что краснеет, и попыталась перевести тему: в ее представлении крутизна победы над Древней с полыхающим лицом не очень вязались:
– И Данилку с собой возьми, хорошо?
– Конечно. Как раньше. Вся стая в сборе, а специально для тебя – безлимитный запас консервированной кукурузы.
Ира хихикнула:
– Кажется, начинаю вспоминать, за что мне так нравится местная столовка…
Ипполита в человеческой форме перла сквозь Лес и мысленно чертыхалась. Мало ей было сюрпризов с вонью, ведьмами и границами миров, так еще Феникс напала и непрошеный балласт на голову свалился. Последний – в лице крепко сбитого невысокого парня с тоннелями в ушах – еле за ней поспевал и чрезвычайно навязчиво расспрашивал:
– Ипполита, вы точно уверены в своем добром здравии?
– Абсолютно!
– Вокруг полыхал пожар, вы волновались за судьбу коллег, в подобной ситуации адреналин часто заставляет нас не замечать повреждения, а даже небольшие…
– Все у меня нормально! – огрызнулась она.
– Может быть, хотя бы быстрый осмотрик…
– Нет – и точка. Чего вообще пристал как банный лист? И ты разве не в отпуске?
Парень заговорщически подмигнул:
– Именно в нем! И единственный способ эту досадную оплошность исправить – найти хоть одно ранение. Может быть, малю-ю-юсенький ожог?
– Ни ожога, ни синяка, ни даже занозы завалящей нет. Полезешь – сам ими разживешься, мало не покажется, – прорычала учительница физики и астрономии, прикидывая, в какую сторону теперь идти.
– Предложение, конечно, щедрое, но вынужден отказаться: к сожалению, травма нужна у кого-то из находящихся на службе лиц, – полушутливо ответил парень и снова припустил следом.
Единорог и без того пребывала не в лучшем расположении духа – сказывались тревога за Ирину и Игорька, а тут еще этот идиот внезапно выскочил из кустов и воодушевленно ждет, пока кто-нибудь себе шею свернет. Раньше подобной дурости за медбратом Ипполита Найтмаровна не замечала, напротив, помнила, с каким предвкушением он считал дни до летнего отдыха, что настораживало отдельно. И уж тем более Рома никогда не радовался чужим травмам, а теперь словно стервятник вьется рядом. Чё за бред?..
Наконец они вывалились на большую выжженную прогалину с кучей народа, и Поля буквально выдохнула. Баранов со своим недотепой-ассистентом и Ирина были живы и, к величайшему разочарованию ее спутника, здоровы. Он тотчас кинулся осматривать всех присутствующих, и единорог нехотя пояснила:
– Это наш медбрат Рома. Он в отпуске, но упорно хочет всем помочь. Гоните палками, можно взашей.
Окружающие недоуменно переглянулись. Тем временем молодой медведь – сколько там ему, тридцать-то исполнилось? – бегло осмотрев присутствующих, разочарованно подытожил:
– Вы все пережили нападение Феникс, а никто даже не поцарапался?
Нестройный хор согласий был ему ответом, но тут голос подала ученица, видимо, та самая Добротворская: