– Я абсолютно искренен.
– Тем хуже для тебя, – подытожил Баранов, разворачиваясь и продолжая движение. – Я в чужих головах копаться не берусь, однако полезешь к Генке с кающеся-вассальными причитаниями – отважу, слово даю.
– Вы были моим героем, – по-детски обиженно отозвался медведь, на что Игорь только пожал плечами:
– И если это способна изменить пара фраз, значит, с настоящим мой «героизм» ничего общего не имел.
После его слов медбрат стих и покорно дошел с ними аж до самых ворот интерната. Остановившись и помявшись немного, снова подал голос:
– Я подумаю над нашей беседой, обещаю. Когда отпуск закончится… Согласитесь еще раз со мной обо всем поговорить?
– Только в том случае, если больше ты никому в ноги бухаться не будешь, – поморщился Баранов.
Парень смущенно улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.
– Роман. Рад знакомству, правда.
– Игорь, а это Кирилл, – ткнул в Бляблина Баранов. – И будем ли рады знакомству, мы узнаем осенью.
– В августе, – поправил его медведь. – Я в августе обратно на работу.
– Тогда на просветление времени у тебя еще меньше, – пожал Игорь плечами.
Медбрат сосредоточенно кивнул и засеменил куда-то в Лес, а Бляблин, дождавшись, покуда тот скроется из виду, прокомментировал:
– Да уж, с такими друзьями и врагов не надо.
– И тем обиднее, что боженька одарил меня и теми, и другими, – философски подытожил Баранов, наконец-то направляясь к своему коттеджу.
В это же время в избушке одного немного подмороженного лешего вовсю шла спасательно-обогревательная операция. К величайшему счастью Пандоры, обратно они вернулись пешком, на своих двоих, а не подземным способом. Топать, конечно, пришлось изрядно, почти час, хоть Репа и бойко указывал дорогу: после победы над Феникс жара спала, а небо снова стало вполне себе ночным и темным. Енота сумерки явно не смущали, как и Ганбату, а вот самой Доре приходилось прилагать море усилий, дабы не войти лицом в какое-нибудь дерево или не свернуть шею, оступившись, и лесная часть пути заняла в разы больше времени, чем могла бы при свете дня. Леший все так же угрюмо болтался на плечах вампиреныша, окончательно ставшего самим собой, и говорил уже с меньшими паузами, но все еще односложно. Поэтому, стоило подросткам добраться до избушки, Пандора скомандовала – в кабинет, к камину. Они с Ганбатой пододвинули кресло поближе к огню, усадили туда Пня, Дора для верности еще уложила ему на колени Репу и принялась ждать, когда опекуну полегчает. Тот периодически стучал зубами и порывался отправить подопечную спать, но девочка оставалась непреклонна. Хватит с этого вечера сюрпризов: мало ли чего еще может случиться. Изредка она прикладывала ладонь к его лбу и щекам, те немного розовели – и тотчас бледнели, стоило руку убрать. М-да уж, проморозило беднягу. Может, он и вправду орхидеюшка?..
Ганбата, не меньше лешего обеспокоенный подружкиной бессонницей, как по мановению руки натаскал откуда-то одеял с подушками и свил на полу рядом с креслом Александра Витольдовича некое подобие мягкого гнезда. Поскольку опекун на эту архитектурную выходку никоим образом не прореагировал, Дора с комфортом там разместилась, следя одним глазом за лешим и потихоньку ощущая, как тяжелеют веки. Вапиреныш пристроился было рядом, но быстро опомнился, опять куда-то ускакал, вернулся с огромной чашкой горячего чая, вместимостью напоминавшей цветочный горшок для пальмы, и принялся отпаивать Пня. Когда леший придет в себя, неплохо бы спросить, не припрятаны ли где-то в комнатах обогреватели. Ну так, на будущее. Хотя странно, конечно. В прошлый раз он на Крионикса столь ярко не реагировал, просто был немного нервным. Это из-за ледяного барьера? Или потому, что все силы потратил на папоротник? Или из-за их перемещений под землей? Надо будет уточнить…
Глаза постепенно закрывались, мягкое гнездышко влекло и манило улечься поудобнее, и Пандора не сразу поняла, что ее о чем-то спросили.
– А? – отозвалась она на максимуме своей социальности.
– Ой, извини, потревожил? – обернулся Ганбата, не переставая при этом топить лешего в чае.
– Не, все хорошо, – ответила Дора, широко зевнув, – только, прости, я не расслышала.
– Ничего страшного! – бодро успокоил вампиреныш. – Я на всякий случай. Это не срочное.