Верный помощник, упрямо настаивавший, будто у них не рабство, а всего-навсего пожизненное служение, въехал в квартиру богатыря с горящими глазами: обычно домовому приходилось ютиться под одной крышей с другой семьей, а то и семьями, в гаражном кооперативе так и вовсе подужались донельзя, а тут целая квартира под присмотр отводится, красота! С такими хоромами, как описывал жилище ДТП Лохматыч, домовенок автоматом попадал в разряд завидных женихов и крепких хозяйственников. Однако через пару дней ажиотаж сменился подозрительной задумчивостью, и после нескольких попыток выяснить причину разговорить Кулибина таки получилось. Хлопая глазами и в беспомощности разводя руками, он объяснил:
– Никого из наших ни тут, ни вообще по улице шо вверх, шо вниз – нема.
Дима не понял, и домовенок постарался пояснить:
– Ну ты сам суди, молодец: хоромы-то старым-старохонькие, еще при Хрущеве строены. Не, я не ропщу, не думай: вода есть, газ исправный, мусоропровод опять-таки действует – удобство на удобстве, королем живешь! Да только не сходится никак у меня. В такие дома люди семьями въезжали, старшее поколение с собой беря, а те, не будь дураками, обычно и нашего брата прихватывали. Небось сам слыхал, шо при переезде главное – домового своего позвать? Вот то-то же. Обычно куда ни плюнь, в своих попаду, а туточа их нетути, хоть шаром покати. Скарб и утварь на месте, а жильцов нема. Дурно пахнет, молодец, ой, дурно…
Успокоить пригорюнившегося Лохматыча кое-как вышло только у Лолы, использовавшей подлый прием в виде старенькой портативной приставки богатыря, и теперь верный домовенок с утра до ночи (хотя ночью, скорее всего, тоже, просто Димка не видел) выращивал очередной урожай в «Харвест Мун» на тридээске. Получивши в лапки еще и виртуальное хозяйство, Кулибин увлекся, оставив ДТП один на один с унылой думой. Уж не тому ли самому насильственному переселению богатырями, на которое жаловались отцу домовята, они стали свидетелями? И если да, куда бедолаги делись? На одну хрущевку с условной сотней квартир их могло набраться до пятисот-тысячи…
Отпив снова, Дима ощутил успокаивающие поглаживания по голове – это верная Лола заметила, что напарник взгрустнул, и постаралась как смогла позаботиться. Он чуть улыбнулся – спасибо, подруга, – и вернулся к размышлениям.
Да, его собственные профессиональные шоры долгие годы ограничивались только делом отца и попыткой доказать окружающим существование Семьи, причем последнее – исключительно из-за возмущенного ора чуйки в голове, денно и нощно вывшей, мол, простые и изящные объяснения Святогора тут не в кассу. В итоге оказался прав. В сухом остатке – еще и под подозрением, ибо начал понимать чуть больше положенного. Сейчас он планирует как ни в чем не бывало вернуться на работу и попытаться нащупать ниточки, связывающие его деда с Семьей. Если угадал – сюрприз будет изрядный. И если честно, впервые в жизни Диме просто несказанно хотелось быть правым, поскольку это означало нехилый нож в спину Святогору, к которому он потихоньку начинал испытывать вполне ощутимую неприязнь – больно уж ловко тот промыл мозги самому Димке, за считаные минуты настроив против отца. Манок вместо оружия шел отдельным бесящим пунктом: стоило только представить, как богатырь в экстренной ситуации пытается выстрелить из муляжа, и кровь закипала. Его не только использовали, но и, кажется, вполне были готовы пустить в расход.
Залпом допив восхитительный Танечкин кофе, занюхнув его рукавом и выбросив стаканчик в ближайшую урну, Дмитрий встал, потянулся и бодрым шагом направился к неприметному полуисторическому зданьицу, служившему богатырям опорным пунктом. Неспешно прошел пост охраны, перебросившись дежурными шутеечками вроде «так и сидел бы дома, да жрать хочется», неспешно же заглянул к себе, чуть прибравшись и похоронив очередной не переживший разлуку и местный климат цветок, после чего бесяще-расслабленной походкой пока еще не загруженного работой под завязку сотрудника побрел к начальской двери – за распоряжениями. Привычный стук в дверь, привычно-унылое разрешение войти – и вот уже Димку приветствует знакомая спинка кресла.
– День добрый, Сергей Полканович! – бодро начал богатырь.
– А, Тишин, ты, что ли? – повернулось к нему кресло, демонстрируя традиционный пессимизм во всей красе. – Как быстро время летит. Я, признаться честно, без твоих отчетов не очень-то и скучал. Позволю даже отметить, мне немножко понравилось.