– Это страхожоры. Сами от вас не отцепятся, дрессированные, я потом сниму. Ну, кто следующий?
Первым предсказуемо подлетел Ганбата и, получив свою муху, довольно отошел в сторонку. Последней не менее предсказуемо стала Гена, с подозрением следящая, как страхожор летает вокруг ее головы.
«Ничего, – подумала Катя. – Это кажется странным, только пока лично не столкнешься с альтернативой».
Енот от жука отказался, хоть Дора и настаивала. Вздохнув, убрала банку обратно, поправила на спине рюкзак и наигранно бодро спросила:
– Готовы?
Нестройный хор был ей ответом, даже Потапова и та кивнула. Снова взялись за руки. А вот тут тряхнуло уже сильнее. Темнота – и внезапно яркий, режущий глаза свет. Несмотря на умные сенсоры и прочую напиханную в шлем белиберду, на микросекунду Катя почти ослепла: настолько сильно полыхнул Генин страхожор. Остальных из-за него Красношапко почти не видела и, не придумав ничего лучше, крепко взяла медведицу за руку. Свечение пару раз мигнуло и заметно снизило интенсивность.
– Не против, если так и пойдем? – спросила Катя.
Гена согласилась, с опаской косясь по сторонам. Ну да, она ее понимала – сама многое бы отдала, чтобы во время визитов сюда ее держали за руку.
Прежде всего в глаза бросалась темнота. Даже не так – темнота затекала. Страхожоры работали с разной интенсивностью, самый яркий принадлежал медведице, а Ганбатин, напротив, вообще не светил, словно не нашел себе корма, но внутри местной тьмы их свет особой погоды не делал, напротив, изредка будто проседал под ее напором. Деревья, явно не слышавшие о присущих им направлениях роста, периодически качались на ветру – но ветра не наблюдалось. Травы тоже, лишь земля и торчавшие из нее корни. Несколько светлых стволов неподалеку очень смахивали на березки, вот только их узоры на коре не напоминали глаза – были ими и щурились на путников. Сбоку ухало, сзади стонало. Кажется, Дора и вправду подобрала максимально безопасное место для приземления.
– Встали друг за другом. Я впереди, остальные… – Тут она увидела взявшихся за руки Гену с Катей. – О, это мысль. Ирина, Ганбата, тоже идите вместе. Напоминаю – ничего не трогаем, не отстаем, если что – возвращаемся жестом. Пошли!
Она развернулась и уверенным шагом двинулась вперед, за ней – вампиреныш с библиотекарем и медведица с Катей как замыкающие. Красношапко немного беспокоилась, не нападет ли кто с Гениной, неприкрытой, стороны, но страхожор медведицы явно не позволил бы неизвестному сделать подобное незаметно: горел столь ярко, что от него пару раз попятились даже деревья. Лес был скорее не рад их визиту, хищно тянулся корнями и ветвями, но приблизиться опасался. Перед Пандорой же и вовсе расступался, старательно делая вид, будто это лишь ненарочное совпадение. Потапова молча таращилась во все глаза и лишь крепче сжимала Катину руку. Опять же, понять можно: разбегающиеся деревья, пытающиеся при этом сохранить лицо, – зрелище редкое и сложно описуемое для тех, кто не наблюдал подобное лично.
– Мы реально в Лесу? – хрипло спросила Гена ни у кого конкретного и у всей вселенной разом.
– Ну это вряд ли, – откликнулась Дора, по-хозяйски перемахивая через очередной валун. – Все знают, по своей воле в Лес попасть нельзя.
– Это ты так прикалываешься? – попыталась наехать медведица, но усилившийся свет страхожора выдавал ее истинные чувства.
– Не, это я так намекаю, – пояснила, не оглядываясь, Добротворская. – Абсолютно очевидно, к примеру, что человеку и сказу нельзя завести ребенка, да и по Лесу тоже гулять нельзя. Но ты уже, наверное, догадалась: иногда общепринятое мнение – только мнение, не более. Что не делает его менее общепринятым, к сожалению.
– А, поняла, – внезапно вполне адекватно отозвалась Гена и вмиг севшим голосом продолжила: – Там впереди…
Катя прищурилась – видимо, у медведей и зрение было получше – и тоже заметила среди деревьев какое-то строение. Пандора поспешила их успокоить:
– Да-да, все по плану, мы туда и идем. Еще минуту-две потерпите.
До этого момента Красношапко полагала, будто понимает происходящее, но это ощущение таяло буквально с каждым шагом: Лес расступался перед Дорой, открывая их группке небольшую двухэтажную башенку, обнесенную частоколом с воткнутыми тут и там черепами чего-то зверино-рогатого. Откуда в Лесу явно человеческая постройка? Тут не выдержала уже Ирина:
– Если честно, я грешным делом думала, что ты меня на землю посадишь и скажешь: «Пиши!»
– А так можно было? – невинно поинтересовалась Добротворская. – Возьму на заметку.