– Простите, кого? – уточнил Богдан Иванович, внутренне насторожившись.
– Понятия не имею. Голоса какие-то, – пожала плечами Татьяна. – Бредила, наверное. Там и бабка Марта была – это грымза, которая нас с сестрой вечно гоняла, давно еще, на дне. И Рина, кажется. И Марго. И некая очень звонкая женщина. Но громче всех верещала поехавшая со своим Густавом.
Вот тут патриарху уже стало совсем тревожно:
– Каким еще Густавом?
– Честно? Понятия не имею, – закатила глаза Татьяна. – А она заладила: «Помоги Густаву, помоги Густаву». Словно пластинка заевшая. Я, грешным делом, думала, будто ты включил очередную свою нудятину и мне из-за нее весь этот бред и снится.
Не зная, как реагировать, Богдан Иванович протянул своей гостье бокал с вином, и та немедля его осушила.
– Эм-м, я планировал провести тест.
– Да? Так бы сразу и сказал. У меня во рту пересохло.
Зато это точно его Татьяна. Чуть успокоившись, вампир повторно наполнил бокал, передал его русалке и с облегчением принялся наблюдать, как вино и не думает никуда подпрыгивать или зависать в воздухе. Сколь, оказывается, мало нужно для счастья.
– Хм, хочешь прикол? – внезапно спросила гостья.
– Что, простите? – вежливо отозвался патриарх.
– Смотри. – С этими словами бариста, держа бокал в одной руке, поднесла к нему вторую – и вино потянулось к ней, воспарив над чашей. Рука пошла вправо – и оно вправо. Рука влево – оно за ней. Сделав несколько пассов и заставив тонкую винную змейку перетечь между пальцев, Татьяна легким движением сбросила ее обратно в бокал – и там снова плескалось абсолютно нормальное вино. Патриарх уставился на нее.
– Ага, кажется, голоса хоть чушь и несли, но не особо-то и врали, – констатировала та, после чего присвистнула – и вино мгновенно превратилось в кофе. – Пей. А то сам признался, уже сутки халявишь.
– Как вы это делаете? – уставился Богдан Иванович на сосуд.
– Понятия не имею, но получается, – хмыкнула Татьяна, облокотившись на подушку, и внезапно нахмурилась. Патриарх слишком поздно спохватился, и буквально в следующее мгновение русалка уже с подозрением разглядывала кинжал-шейник своей сестры.
– А это добро тут откуда?
Не придумав иного способа собраться с мыслями, Богдан Иванович щедро отпил кофе и попытался объясниться:
– Видите ли, вам было очень плохо, и я через сына обратился к нашей общей знакомой…
– И она чё, просто взяла и дала его тебе под устное обещание вернуть? – уставилась на патриарха огромными глазами русалка.
– Ну… да? – развел тот руками.
Татьяна несколько раз моргнула.
– Я вообще не понимаю, что у этой девчонки в башке происходит. Серьезно.
– Поверьте моему опыту, для подростков подобное скорее типичная картина.
Русалка еще немного повертела нож и вернула его под подушку.
– Значит, отдашь. Но у меня, если честно, голова кругом. Марго, которая вроде как мертва, но хрен поймешь. Тайны какие-то. Девчонка, которая то «ни за что с кинжалом не расстанусь», то «ой, ну раз нужен, берите, только с возвратом».
– Мне кажется, – мягко вставил Богдан Иванович, – она за вас волновалась.
– Ага. Видать, из-за Марго, – протянула Татьяна. – Но вода-то почему с катушек слетела? Блин, сны еще эти дурацкие… Ты даже не представляешь, насколько меня этим Зонненштралем несчастным задолбать успели.
– Кем? – обомлел патриарх.
– Ну, Густавом, – хмуро пояснила русалка. – Говорю же, в башке только и верещало: Густав то, Густав се…
– Зонненштраль? – на всякий случай еще раз уточнил вампир.
– Все-таки знакомый твой? – вопросом на вопрос ответила Татьяна. – Ну да, Густав Зонненштраль. По крайней мере, это имя талдычил самый громкий голос в моих снах.
– Впервые слышу, – задумчиво отозвался Богдан Иванович, лишь немного покривив душой, но русалка уже переключилась на другую тему:
– Ничё себе! И давно ты кольца носишь?
Уставившись на собственную руку, вампир твердо понял одно: он не готов поведать собеседнице, как перстень там оказался.
– Решил поэкспериментировать с образом. Полагаете, не идет?
– Да не, вроде в твоем стиле, – задумчиво отозвалась Татьяна. – Ладно, мне, кажется, лучше. Попробую принять душ снова. Но давай сразу условимся: если через пятнадцать минут не вернусь – начинай выламывать двери.
– Конечно, – кивнул ей патриарх, забираясь в дебри памяти.
Он почти не солгал: сочетание «Густав Зонненштраль» точно никогда в жизни не слышал, а скорее, однажды прочел. На дарственной, по которой мужской прайд вампиров получил стартовый капитал, стояло неприметное «Зонненштраль Г.», и Богдану Ивановичу не слишком верилось в подобные совпадения. Особенно когда звучали они из уст русалки, явно непричастной к событиям двухвековой давности. Патриарху было бы неплохо пообщаться с Маратом, и срочно.