— Чувствую себя отлично, — шепчу я.
— Вижу.
Мы передвигаемся молча. Мой кулон несколько раз выскальзывает из-под рубашки и мне приходится убирать его обратно. Иногда я смотрю вниз или на дирижабль; на борту полно солдат разного ранга, и теперь, когда предыдущая команда «Династии» покинула дирижабль, солдаты выстраиваются на линии перед главным трапом. Я наблюдаю, как каждый проходит быстрый осмотр, идентификацию и сканирование. Далеко под нами все больше кадетов толпятся у лифтов.
Я резко останавливаюсь.
— Что случилось? — спрашивает Каэде.
Я указываю пальцем вниз. Мой взгляд устремлен на землю, остановившись на знакомой фигуре, пробирающейся сквозь толпу.
Томас.
Этот ублюдок преследовал нас от самого Лос-Анджелеса. Он останавливается и что-то спрашивает у проходящего мимо солдата. С ним собака, с шерстью такого яркого белого цвета, что с этой высоты она кажется маяком. Я протираю глаза, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Да, он все еще там. Он продолжает идти вперед, держа одну руку на пистолете, прикрепленном к талии, а другой, держа поводок этой огромной белой овчарки. За ним следует небольшая группа солдат. Все мое тело онемело на мгновение, и все, что я вижу перед глазами, это как Томас направляет пистолет на мою маму, Томас, избивающий меня до полусмерти в комнате для допросов в Баталла Холле. Теперь мои глаза застилает красная пелена.
Каэде замечает, что-то привлекло мое внимание и тоже смотрит вниз. Ее голос выводит меня из оцепенения.
— Он пришел за Джун, — шепчет она. — Шевелись.
Я тут же продолжаю двигаться, хотя все мое тело дрожит.
— Джун? — шепчу я в ответ. Я чувствую, как во мне закипает ярость. — И вы ребята, из всех людей, направили именно его по следу Джун?
— Так будет лучше.
— И почему же?
Каэде раздраженно вздыхает.
— Томас не причинит ей вреда.
Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие. Я заставляю себя продолжать двигаться. Теперь нет другого выбора, чем довериться Каэде. Смотреть вперед. Двигаться. Мои руки дрожат, и я стараюсь успокоиться, чтобы перебороть свою ненависть. Мысль о том, что Томас прикоснется к Джун, выше моих сил. Если я сейчас сосредоточусь на этом, то уже не смогу мыслить здраво.
Сохраняй. Спокойствие.
Под нами, патруль Томаса продолжает пробираться вперед через толпу. Он приближается к лифтам.
Мы добираемся до корпуса дирижабля. Отсюда я могу видеть линию солдат, ожидающих своей очереди на борт. Вот, когда белая овчарка первый раз громко залаяла. Томас и его солдаты теперь вместе стоят у одного лифта. У того же, на котором мы поднимались. Собака теперь безостановочно лает, указывая носом на дверь лифта и виляя хвостом. Взгляд вперед. Двигаться.
Я снова оглядываюсь вниз. Томас прижимает одну руку к уху, скорей всего там спрятан наушник. Он стоит так минуту, как будто пытаясь осознать то, что он услышал. Затем, он внезапно кричит что-то своим солдатам, и они бегут в другую сторону от лифтов. Обратно в толпу.
Должно быть, они нашли Джун.
Мы пробираемся в тени под потолком пирамиды, пока не оказываемся достаточно близко к темной стороне судна. Он в десяти футах от нас, с одной единственной металлической лестницей, идущей вертикально к палубе. Каэде выравнивает равновесие и поворачивается ко мне.
— Прыгай первым, — говорит она. — Ты в этом лучший.
Время двигаться. Когда сдвигается достаточно, чтобы я мог выбрать хороший угол для прыжка. Я сгибаю ноги, группируюсь, надеясь, что не поврежу ногу, и прыгаю. Я ударяюсь об лестницу с глухим стуком, и с силой стискиваю зубы, чтобы не закричать. Боль поднимается вверх по всему телу и вниз исцеленной ноге. Я жду несколько секунд, пока не пройдет напряжение, прежде чем начать двигаться. С этой стороны судна, я не могу видеть патруль, но это означает, по крайней мере, я на это надеюсь, они не видят нас. А еще лучше, если они вообще ушли. Позади меня, я слышу, как прыгает Каэде и ударяется об лестницу несколькими футами ниже меня.
Наконец, я добираюсь до открытого люка мусоропровода. Я спускаюсь с лестницы, руками хватаюсь за края люка и прыгаю прямо в темноту. Еще один всплеск боли, но нога по-прежнему пульсирует новой энергией, силой, впервые за долгое время. Я отряхиваю руки и поднимаюсь. Первое, что я замечаю, это холодный воздух. Должно быть они охлаждают дирижабль перед взлетом.
Спустя несколько мгновений, Каэде тоже оказывается внизу. Она морщится, потирая больную руку, затем тычет пальцем мне в грудь.
— Никогда больше не останавливайся вот так внезапно, — говорит она. — Всегда продолжай двигаться. Мы не можем позволить тебе проявлять эмоции.
— Тогда не давайте мне повода, — отвечаю я. — Почему не сказали, что Томас придет за Джун?
— Я знаю твою историю с этим капитаном, — отвечает Каэде. Она прищуривается в темноту, затем делает знак, чтобы поднимались вверх контейнеру. — И Рэйзор решил, что не нужно беспокоить тебя по этому поводу заранее.
Я готов «произвести ответный огонь», но Каэде «стреляет» в меня предупреждающим взглядом. С трудом, но мне удается усмирить свой гнев. Я напоминаю себе, зачем я здесь. Это ради Идена. Если Рэйзор считает, что Джун будет в безопасности под присмотром Томаса, значит, так оно и есть. Но что они будут делать с Джун, как только поймают ее? Что если что-то пойдет не так и Конгресс или суд сделают то, что не входит в планы Рэйзора? Как он может быть так уверен, что все пройдет гладко?
Каэде и я двигаемся по контейнеру, пока не оказываемся на более низких уровнях «Династии». Мы прячемся под лестничной клеткой в задней комнате машинного отделения, ожидая взлета, когда паровые поршни приходят в движение, мы чувствуем ногами давление взлетающего судна, как оно свободно взлетает с базы. Я слышу, как гигантские кабели отсоединяются от бортов и взрыв аплодисментов экипажа, радующихся очередному удачному взлету.
После получасового ожидания, когда моя ярость, наконец, поостыла, мы выходим из своего укрытия.
— Сюда, — бормочет Каэде, когда мы доходим до крошечной комнаты с двумя выходами: один ведет в машинное отделение, а другой прямо на нижний уровень. — Иногда они проводят внезапный досмотр главного входа. У нас будет меньше проблем в машинном отделение. — Она замолкает и прикладывает руку к уху, и сосредоточившись, нахмуривает брови.
— Что такое?
— Кажется Рэйзор уже на месте, — отвечает она.
Нога немного болит, поэтому при ходьбе я слегка прихрамываю. Мы поднимаемся вверх по лестнице, которая ведет к машинному отделению, натыкаясь по дороге на пару солдат, пока, наконец, не оказываемся на шестом этаже. Мы идем вниз по коридору и останавливаемся перед узкой дверью. Надпись на двери гласит МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ, ТЕРМИНАЛЫ A, B, C, D.
У двери стоит охранник. Он смотрит вперед, замечает нас и выпрямляет плечи.
— Что вам двоим тут нужно? — бормочет он.
Мы обмениваемся быстрыми приветствиями.
— Нас послали сюда, чтобы увидиться кое с кем, — начинает лгать Каэде. — Из персонала машинного отделения.
— Да? С кем? — Он неодобрительно косится на Каэде. — Ты пилот, не так ли? Сейчас ты должна быть на верхней палубе. Они проводят проверку.
Каэде уже готова начать спорить, но я быстро вмешиваюсь в разговор, изображая из себя саму невинность. Я говорю единственное, что в тот момент приходит на ум, к чему охранник не стал бы придираться.
— Ну ладно, как солдат солдату, — говорю я тихо охраннику, косясь на Каэде. — Мы....ээ....искали место, чтобы.... ну ты понимаешь. Мы решили, что машинное отделение вполне подойдет. — Я подмигиваю ему. — Я пытался заполучить поцелуй этой девчонки несколько недель. В ход пошла даже операция на колене. — Я делаю паузу и демонстративно еще сильнее начинаю хромать.
Охранник неожиданно начинает ухмыляться и удивленно смеется, как будто он рад был бы поучаствовать в чем-то неприличном.
— А, понятно, — говорит он, сочувственно глядя на мою ногу. — Она - милашка. — Я смеюсь вместе с ним, пока Каэде играет свою роль, закатывая глаза.