Вскоре прибывает лифт. Мы проезжаем весь тошнотворный путь наверх по диагонали, затем наверху ждем, пока все остальные выйдут из кабины. Мы выходим последними. Как и остальные встаем по обе стороны главного холла ведущего к главному трапу дирижабля, Каэде поворачивается ко мне.
— Еще один пролет для нас, — говорит она, кивая в сторону узкой лестницы в конце коридора, которая ведет внутрь потолка пирамиды. Я внимательно изучаю ее. Лестница уходит прямо в потолок (и, возможно, ведет на крышу), сам потолок похож на лабиринт из металлических платформ и перекрещенных вспомогательных балок. С этой стороны, задняя часть дирижабля бросает тень на потолок, погружая этот участок в темноту. Если мы сможем спрыгнуть с середины последнего пролета лестницы и залезть на металлические балки, мы сможем добраться до дирижабля незамеченными, оставаясь в тени, и подняться по темной стороне корпуса. Плюс, вентиляционные отверстия издают очень много шума. Это, наряду с шумом и суматохой на борту, скроет любые звуки при нашем передвижении.
Теперь вся надежда на мою новую ногу. Я дважды с силой топаю ею об пол, чтобы проверить. Боли нет, но я чувствую небольшое давление в месте, где кожа соприкасается с металлом, как будто они еще не полностью срослись. Но я не могу сдержать улыбку.
— Будет весело, да? — говорю я.
Я снова вернулся в свою стихию, пусть всего на мгновения, но я снова лучший.
Мы идем в сторону темной лестницы, поднимаемся, затем каждый из нас делает небольшой прыжок вверх, чтобы дотянуться до балок. Каэде первая. Ей немного неудобно из-за раненной руки, но она быстро приноравливается. Теперь моя очередь. Я без особых усилий перебираюсь по балкам и быстро оказываюсь в тени. Не ожидал, что нога будет настолько хорошо функционировать. Каэде одобрительно наблюдает за мной.
— Чувствую себя отлично, — шепчу я.
— Вижу.
Мы передвигаемся молча. Мой кулон несколько раз выскальзывает из-под рубашки и мне приходится убирать его обратно. Иногда я смотрю вниз или на дирижабль; на борту полно солдат разного ранга, и теперь, когда предыдущая команда «Династии» покинула дирижабль, солдаты выстраиваются на линии перед главным трапом. Я наблюдаю, как каждый проходит быстрый осмотр, идентификацию и сканирование. Далеко под нами все больше кадетов толпятся у лифтов.
Я резко останавливаюсь.
— Что случилось? — спрашивает Каэде.
Я указываю пальцем вниз. Мой взгляд устремлен на землю, остановившись на знакомой фигуре, пробирающейся сквозь толпу.
Томас.
Этот ублюдок преследовал нас от самого Лос-Анджелеса. Он останавливается и что-то спрашивает у проходящего мимо солдата. С ним собака, с шерстью такого яркого белого цвета, что с этой высоты она кажется маяком. Я протираю глаза, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Да, он все еще там. Он продолжает идти вперед, держа одну руку на пистолете, прикрепленном к талии, а другой, держа поводок этой огромной белой овчарки. За ним следует небольшая группа солдат. Все мое тело онемело на мгновение, и все, что я вижу перед глазами, это как Томас направляет пистолет на мою маму, Томас, избивающий меня до полусмерти в комнате для допросов в Баталла Холле. Теперь мои глаза застилает красная пелена.
Каэде замечает, что-то привлекло мое внимание и тоже смотрит вниз. Ее голос выводит меня из оцепенения.
— Он пришел за Джун, — шепчет она. — Шевелись.
Я тут же продолжаю двигаться, хотя все мое тело дрожит.
— Джун? — шепчу я в ответ. Я чувствую, как во мне закипает ярость. — И вы ребята, из всех людей, направили именно его по следу Джун?
— Так будет лучше.
— И почему же?
Каэде раздраженно вздыхает.
— Томас не причинит ей вреда.
Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие. Я заставляю себя продолжать двигаться. Теперь нет другого выбора, чем довериться Каэде. Смотреть вперед. Двигаться. Мои руки дрожат, и я стараюсь успокоиться, чтобы перебороть свою ненависть. Мысль о том, что Томас прикоснется к Джун, выше моих сил. Если я сейчас сосредоточусь на этом, то уже не смогу мыслить здраво.
Сохраняй. Спокойствие.
Под нами, патруль Томаса продолжает пробираться вперед через толпу. Он приближается к лифтам.
Мы добираемся до корпуса дирижабля. Отсюда я могу видеть линию солдат, ожидающих своей очереди на борт. Вот, когда белая овчарка первый раз громко залаяла. Томас и его солдаты теперь вместе стоят у одного лифта. У того же, на котором мы поднимались. Собака теперь безостановочно лает, указывая носом на дверь лифта и виляя хвостом. Взгляд вперед. Двигаться.