- Ушла, - нарушил, наконец, тишину эльф - по балюстраде второго яруса шла иори Ниэт. Она, я уверен, тоже одержима. Жаль, самая миролюбивая среди посвященных... была. Она швырнула в меня целую россыпь огненных шаров, когда я улепетывал из северной башни. Даже волосы подпалила.
- Слух как у кошки! - искренне восхитился Авирд. Он и сам заметил тень, скользнувшую по стене замка, но вот определить, кому эта тень принадлежала не смог.
Эльф согласно кивнул. М-да, не умрет от скромности.
- Иор, безумие пришло откуда-то с северо-востока, - понизив голос и загадочно сверкая глазами, произнес эльф - мне не нужно применять Силу, чтобы читать воздушные потоки и слышать голос ветра. И еще кое-что... Может, это покажется тебе не стоящим внимания, но лучше будет, если я все-таки поделюсь с тобой, иор, своими мыслями. Адепты Хардейла не могут призвать Пятого сами - у них нет книги. Но принудить к тому заветников, поразив их заклятием безумия, так? В этом случае понятно, откуда растут ноги у поветрия.
- Ты говоришь как человек, - не сдержался от ехидного замечания Авирд и вновь - мысленно - укорил себя.
- Так, чтобы ты мог меня понять, - равнодушно произнес эльф. - Если я прав, иор, то, что бы ты не задумал, ты можешь столкнуться с противодействием.
- Интересно, - согласился Авирд, - но, сам подумай, не слишком ли это сложно. По мне так проще было бы украсть книгу и дело с концом.
- Разве ты не знаешь, что ее нельзя вынести из замка? - удивился Иерру. - Это одно из охранных заклятий. Стены Северного Стража как клетка для нее... И не надо так смотреть на меня с подозрением, иор! Лиилла как-то вынесла ее из северной башни, непонятно зачем, и я смог полистать ее немного. Прочесть толком ничего не успел, но вот охранные заклятия разобрал хорошо.
Авирд, которые в тонкостях охранных заклятий разобрался только через полгода после вхождения в малый круг, удивленно вскинул брови и тут же решил обсудить с Лиль готовность ее ученика к посвящению в маги. Потом вспомнил, что уже через несколько часов эльфийка лишиться магических способностей и испытать силу и умения своего ученика, как того требуют правила ордена, не сможет. А сейчас, когда она не может думать ни о чем, кроме призвания Пятого... И каково будет Иерру, если к нему помимо клейма преступника - ведь за что-то его сослали в мир людей - прицепится и слава 'вечного ученика'. Так говорили о тех, чьи учителя отказались от них, сочтя недостойными звания мага. По своему опыту Авирд мог сказать, что и когда учитель умирает - как живое существо или как маг, неважно - происходит то же самое. Редко, очень редко другой маг возьмется закончить обучение. А путь в маги один: с одобрения учителя, который осознал, что больше нечему учить тебя. Но, подумал Авирд, ради такого случая правила можно и нарушить. Он шагнул к эльфу, положил левую руку ему на голову, а правую прижал к своему сердцу - это означало единство сердца и разума, без чего невозможно жить в мире с самим собой.
- Имей смелость пройти свой путь до конца, маг!
- Благодарю, иор Авирд! - выдохнул ошарашенный Иерру, во все глаза уставившись на мага. Еще бы, посвященный, который на глазах у ученика нарушает правила ордена - это зрелище сродни явлению дракона в гончарной лавке. Спешите видеть!
- А теперь иди, маг, - довершил Авирд, убирая руку со лба эльфа, - Селир приказал покинуть замок.
- Прощай, Авирд, - с легким, едва заметным оттенком грусти произнес эльф, - пусть раскинет над тобой ветви Великое Древо.
Человек скупо кивнул и продолжил свой путь в замок. Благословение клана Вечнозеленого Леса, исконное волшебство его, странным образом уняло душевную боль, рвущую на части сердце Авирда. Осталась лишь вера в свою правоту: он не позволит Пятому ворваться в мир живых. Ведь защищать этот мир - едва ли не главная обязанность мага-заветника, о чем знают немногие. Успело-таки знание сие затеряться во тьме прожитых веков. Но на то он и заветник.
- Иор Иерру! - Авирд, вспомнив кое-что важное, обернулся на самом пороге. Эльф по-прежнему стоял в тени дуба и смотрел ему вслед. - А никто из наших за поясницу не хватался?
Эльф покачал головой. Никто.
- Странно, очень странно, - пробормотал Авирд и вошел в холл первого яруса Северного Стража.
Светает. Из окон библиотеки, обращенных на восток, уже видна бледно-голубая полоска над вершинами Ротнорских гор. Воздух напоен ароматом полевых цветов, принесенным легким утренним ветерком с той стороны гор, где раскинулись пастбища, и свежей, только что выпавшей росы. Удивительно! Казалось, еще чуть-чуть, одно неуловимое движение ресниц - и он увидит, как дрожат на резных дубовых листьях крохотные капельки, чистые и прозрачные, они едва заметно блестят в робком уже свете звезд. Увидит сам, без всякой магии. Авирд и помыслить о таком не мог.
Он никогда не понимал, почему лучшим временем для чародейства считается полночь. Маги Вланега и Хардейла знают: в ночной мгле нет места свету, а тень бежит от лучей солнца. Белые заклятия имеют наибольшую силу днем, черные - ночью. Но для особенно сложного чародейства всегда выбирали полночь. Наверное, отголосок времен, когда малейшее проявление магии каралось смертью, но родившийся магом не может не использовать свой дар, пускай и незаметно для других и себя самого. И ночь укрывала плащом тьмы детей своих - в ту пору каждый, кто наделен даром мага от рождения, считался порождением тьмы. Наверное поэтому первым из магических орденов на восточной половине материка был Хардейл, храм поклонения Пятому. Эдакое сборище истинных детей тьмы под знаменем новой религии. Религии, отвергнутой имперским жречеством, и оттого более притягательной, овеянной дымкой романтизма и героичности. Впрочем, и сегодня беспокойные души и неокрепшие умы восторгаются таинственным Пятым божеством и теми, кто посвятил себя служению ему. Уже потом, влившись в ряды адептов Хардейла и узрев подноготную черного учения, кто-то горько сожалеет об излишней романтичности, но тогда, как правило, сожалеть о чем-либо уже поздно - из Хардейла не уходят. Да и трудно сожалеть, когда у тебя уже нет права на собственные мысли, чувства, поступки...
Древний Завет, тот самый, давший имя магическому ордену замка Северный Страж, гласил: Сила изначально не склонна ни к свету, ни к тьме, лишь помыслы избранных ею способны изменять ее течение. Наверное поэтому Селир, опираясь на опыт своих предшественников, счел наиболее подходящим временем для призвания Пятого час рассвета. Именно на рассвете и на закате белые и черные силы ненадолго приходят в равновесие. День и ночь, проекции Изначальных Сил на мир живых, на краткий мир смыкают объятия и замирают, крепко-крепко прижавшись друг к другу. И вновь нет ни белых, ни черных сил - есть только чистая Сила, неудержимый поток, который может быть направлена на что угодно. Возможно все, и сердце и разум мага - единственная преграда вседозволенности. Так, ни один из великих магов этого мира в здравом уме не захочет пришествия Пятого. А вот пятеро магов не в здравом...