Я крепко обхватила себя руками. Потом, Дара, все потом. И слезы, и ужас от содеянного, и поиск оправдания своему поступку. Потом, если... то есть, когда выберешься из этого проклятого места. А пока что возьми себя в руки. Здесь нельзя оставаться. Павел единственный из сектантов знал, что меня нужно оставить в живых. Теперь он мертв, и остальным ничто не помешает принести меня в жертву Пятому (а зачем еще нужны три десятка безвольных кукол, на сленге сектантов - бараны?). И ту, кого магистр назвал Верховной, дожидаться тоже не стоит. Нужно как можно скорее найти шарик или иным способом связаться с Вороном. И для начала неплохо было бы найти ключ от комнаты. Кажется, Павел носит его при себе.
Но стоило мне сделать шаг к трупу, как за дверью послышались шаги и Наташин голос:
- Магистр, откройте, пожалуйста! Мы нашли следы на лестнице и... Позвольте нам осмотреть вашу комнату, она, сбежавшая, прячется там, может быть, под кроватью. Больше негде, магистр, мы все обыскали. Простите, магистр. Магистр?
Я заметалась по комнате, лихорадочно соображая, где бы спрятаться. Снова под кровать? В шкаф? Под стол? Нет, все не то! Когда сектанты найдут своего магистра мертвым, они тут все вверх дном перевернут, и нужно придумать что-то похитрее, если я не хочу быть обнаруженной.
- Он не отвечает! - во взволнованном голосе Наташи слышались истерические нотки. - Почему он не отвечает? Не приведи Пятый... Чего встали?! Ломайте дверь, тупицы!
Входная дверь содрогнулась под ударами, но устояла. Времени мало, а я так ничего и не придумала. Вот если б я могла стать невидимой, смогла бы незаметно проскользнуть мимо сектантов. Хм, а магичка с даром трех дней отроду сможет стать невидимой? О, ей придется очень постараться, потому что от этого зависит ее жизнь, двадцать девять жизней пассажиров сгоревшего автобуса и бессчетное количество жизней тех, кто теоретически может попасть в лапы секты поклонников Пятого божества. Я не знаю, как именно это делается, но очень надеюсь, что и на этот раз сумею обойтись без специальных заклинаний. И потом, неизвестно, сколько еще продержится дверь. Только бы успеть!
Я юркнула в угол рядом с входной дверью и, притаившись, подобрала подол длинного балахона - ведь если кто-то из сектантов наступит на него, с надеждой на спасение придется попрощаться. Постаравшись успокоиться, чему немало поспособствовали остатки коньяка, я закрыла глаза и обратилась к собственному дару с целью напомнить, что, если погибну я, погибнет и он. А потом горячо попросила помочь мне.
Ласковое тепло заструилось по голове, по плечам и вдоль позвоночника. Сила дара. Он слышит меня и полностью мне доверяет. Я принимаю его, он, в свою очередь, принял меня, теперь мы одно целое, как и задумано высшими силами еще до нашего рождения.
Закрыв глаза и зажав свободной рукой рот, чтобы никто не услышал мое дыхание (и не учуял запах коньяка), я представила, как растворяются в воздухе мои пальцы, потом руки и плечи, потом ноги в той же последовательности, как я сама становлюсь воздухом, немного затхлым и пропитанным алкогольными парами воздухом этой комнаты. Голова и грудь стали невидимыми в последнюю очередь, за секунду до того, как дверь слетела с петель, и в комнату ввалились те самые громилы, что обыскивали меня на входе в этот филиал Хардейла. Следом за ними вошла молодая женщина, от одного взгляда на которую меня передернуло: ее некогда красивое лицо навсегда обезобразила печать порока. Ни никто из них не обратил на меня ни малейшего внимания, чему нельзя было не обрадоваться.
- Че за хрень... - тупо протянул один, увидев скрюченное тело магистра. - Он че, того, да?
- Точно вроде жмурик, - подтвердил второй, безуспешно пытаясь нащупать пульс. - Кровища хлещет!
- Сучка!!! - завизжала Наташа, упав на ковер рядом с Павлом и отчаянно молотя по нему кулаками. - Чертова сука!!! Дрянь! Поймать, поймать немедленно! Да я своими руками ее на куски разорву! А-а-а! Чего встали, придурки, посмотрите, может, еще не поздно. Паша, Пашенька... И найдите эту дрянь, она должна быть где-то здесь! О-о! Да я вас...
Досматривать, чем дело кончится, я не стала. Дождавшись, пока сектанты вновь склонятся над мертвым магистром, я осторожно, на цыпочках вышла в коридор и, едва сдерживаясь, чтобы не броситься бежать, направилась к лестнице. Удерживать себя в состоянии невидимости было очень трудно, от напряжения трещали кости, противно ныли мышцы, и голова кружилась так, что я теряла ориентацию в пространстве. Однако упорно продолжала двигаться к своей цели. Остановиться значило погибнуть, а я себе такой роскоши в ближайшие лет семьдесят-восемьдесят позволить не могу. И все труднее оставаться невидимой, все отчаяннее колотится о ребра сердце, не в силах выдерживать магическое напряжение, и я уже почти слышу, как трещат сухожилия, а кровь понемногу закипает в жилах. Все-таки мое тело не до конца приняло дар, оно еще сопротивляется и... и побеждает, ни в какую не желая быть невидимым! Оно материально и слишком тяжело, чтобы быть воздухом. В другое время я бы этому обрадовалась, но не сейчас.
Из носа хлынула кровь, и черные капли обозначили мой путь. Немного, но, когда сектанты поймут, что в покоях магистра меня больше нет, и кинутся переворачивать вверх дном весь этот, гм, храм, они без труда найдут меня по этому следу. Но сейчас мне все равно. Только бы дотянуть до лестницы!
Нет, не дотянула. Шагов за десять до темного проема в стене силы покинули меня окончательно. Я устало привалилась, с тупым безразличием наблюдая за тем, как из зыбкой полутьмы верхнего проступают очертания моих рук. О, теперь я знаю, как чувствует себя лимон, из которого только что выдавили все соки, оставив смятую кожуру. Да-да, именно так я себя и чувствую. И понимаю, что на магию больше рассчитывать не придется. Еще одного волшебства я просто не переживу. Что ж, по крайней мере, у меня остается голова на плечах, пусть не очень умная, но хоть какой-то намек на мозг в ней имеется. Какая, оказывается, это ненадежная штука - магия. Я через силу усмехнулась и, отлепившись от стены, продолжила свой путь на первый этаж, попутно вытирая кровь с лица. Где-то здесь должен быть шарик.
Комнат на первом этаже нет. Вернее, одна-то наверняка есть - туда и согнали 'автобусников'. Но я надела на голову капюшон, так, чтобы он скрывал лицо, и двинулась в прямо противоположную сторону. Так, если восстановить цепь событий, получается следующее: отобрав мой рюкзачок, два гоблина на входе не сразу вспомнили о своей обязанности сопровождать колонну пленников, то есть потратили около пяти минут, чтобы спрятать награбленное (мне как раз хватило времени, чтобы убежать). Потом они долго не могли прийти к консенсусу на предмет того, кому первому убирать ногу из-под зада другого - отзвуки сего содержательного спора я слышала до тех пор, пока не очутилась в покоях магистра. Потом жрица Наташа или еще кто-то недосчитались одной пленницы, меня то есть, и бросились искать по всему зданию (ну, не могу я называть этот наспех сляпанный из бетонных блоков короб храмом!), и первым делом, естественно, нужно было убедиться, что пленница не могла выйти из здания. И Павел побежал именно туда, как только узнал о моем побеге, намереваясь в грубой форме допросить горе-охранников. Наверное, много всего им пришлось выслушать этим вечером, но мне их не жаль. А из всего этого можно сделать вывод, что мой рюкзачок лежит сейчас где-то в районе входа, потому что спрятать его охранники-грабители не успели бы. Ну не на глазах же у начальства этим заниматься! Так, с местонахождением артефакта хрустального искривленного все ясно, гораздо более меня заботит другое: вряд ли сектанты оставили вход без охраны, и на этот раз место охранников заняли ребята поумнее. И с моей точки зрения это просто ужасно, ведь на магию рассчитывать я не могу и невидимкой снова не стану. Да и не хочу, если честно. Впрочем, нет, сил на малюсенькое волшебство у меня хватит, но только на одно, так что нужно подумать как следует прежде чем пускать в ход последнюю козырную карту. Хм, и как можно быстрее, потому что вот он, поворот коридора, за которым вход в здание, он же выход. Но сначала хорошо бы разведать обстановку.