— А разум?
— Разум можно обмануть. Сердце — никогда.
— Интересно.
— Александр Федорович, да вы не обращайте внимания на старика! Что с меня взять? — вдруг рассмеялся Охиндо. — Давайте лучше к очагу ближе. Мы вас угостим местными блюдами.
— Я уже кое-что пробовал.
— Нет, такое вы точно не пробовали! — усмехнулся старик.
Мы подошли к очагу. Возле него сидело несколько человек — все женщины. На меня они не обратили никакого внимания, были погружены в подобие транса. Глянув на одну, я невольно отшатнулся — ее глаза были абсолютно белыми, и лишь тонкая сеточка кровеносных сосудов проходила понизу глазного яблока.
— Гушь, гушь! — шептала женщина одними губами.
В руках у нее был пучок крапивы, которым она обмахивала воздух.
Второй эвенк, сидящий в противоположной стороне, бил в бубен, на котором были нарисованные морды демонов. Каждый удар заставлял эти морды трястись и словно бы оживать. Остальные присутствовавшие не обращали на это никакого внимания, будто все происходящее было в порядке вещей.
— Вот, попробуйте, — старик протянул мне тарелку с какой-то красной ягодой. — Очень вкусно.
Я любезно взял горсть закинул в рот. Разжевал. Ягода оказалась сладковато-кислой.
— Вкусно, — кивнул я.
— А теперь мы хотели бы вам показать наши народные ритуалы. Думаю, вы вряд ли такое раньше видели. Вы не против?
— Хорошо, — согласился я.
Вся обстановка была столь необычной и странной, что я не знал что отвечать. Что за ритуал? Какие-то традиции эвенков? Культурная программа?
Старик улыбнулся. Его взгляд пронзал меня, и казалось, что он читает мои мысли.
— Отлично. Тогда начнем, — произнес Охиндо и бросил в огонь горсть сухой травы, которую достал тут же из кармана.
Чум тут же наполнился удушливым белым дымом. Я закашлялся, пошел было к выходу, но старик остановил меня.
— Нет, все только начинается! — произнес он и его голос показался мне далеким, словно старик говорил с вершины горы. — Смотри на дым. Смотри на дым. Смотри на дым.
Слова, которые бросал в меня старик, растягивались, словно были резиновыми. Они оплетали меня, вязали по рукам и ногам, не давая уйти. Я смотрел на дым и видел в нем множество разных картин, но взгляд не мог зафиксироваться хоть на чем-то отдельном и я терял связь с реальностью.
Все плыло.
Женщины с белыми глазами вдруг каким-то чудом заслонили собой весь горизонт, а их губы гипнотически продолжали бормотать:
— Гушь, гушь! Гушь, гушь! Гушь, гушь!
Где-то на самом отдалении сознания я понял, что трава, которую кинул в огонь Охиндо, была не простой. Сознание опьянело, а все рамки критического мышления разрушились, впуская в голову поток неведомого и запредельного.
«Ты должен это сделать!» — прогрохотало над головой.
Я поднял взгляд и увидел старика — он был огромен, словно гора.
«Что сделать?» — попытался произнести я, но губы не слушали и онемели.
«Ты — избранный! И ты должен это сделать. Но цена будет страшной».
Лицо старика начало преобразовываться, превращаясь в морду одного из демонов, которые были нарисованы на бубне эвенка.
Кажется, я закричал.
«Ты должен это сделать!» — вновь прогрохотало над головой.
«Ты избранный!» — произнес другой голос.
Дребезжащие удары бубна погружали в еще больший транс.
Гушь, гушь! Гушь, гушь! Гушь, гушь!
Я проваливался куда-то вниз, в темноту, но не мог произнести и звука.
«Ты должен это сделать!»
Гушь, гушь!
Страх окончательно захлестнул меня. Все померкло, и я едва не сошел с ума — самым настоящим образом не сошел с ума, потому что чувствовал, что стою на краю безумии. Но холодная вода, вылитая мне на лицо и пара пощечин привели меня в порядок.
Я открыл глаза. Не сразу понял, что лежу.
— Что... что произошло? — не своим голосом произнес я, поднимая свинцовую голову.
— Дыма было слишком много, — просто ответил старик. — Мы уже проветрили.
Я глянул на Охиндо и увидел в его глазах все — они прекрасно все понимал и видел то же самое, что и я.
— Что... — начал я, но старик жестом показал мне молчать.
— Иногда на вопросы лучше не отвечать, — ответил он. — Тишина — лучший ответ на все.
Мне помогли подняться.
Я вновь оглядел чум. Женщин с белыми глазами не было. Костер тоже потух.
— Александр Федорович, я рад, что нам удалось встретиться! — произнес Охиндо будничным голосом. — В знак нашей встречи и дружбы примите, пожалуйста, небольшой сувенир.
Старик протянул мне сверток.
Я развернул его и увидел, что это нож.
— Ручка сделана из китового уса и кости. Лезвие — из лунного камня.
Рукоять ножа была украшена вырезанными узорами. Я ощутил, что оружие не просто сувенир — по его бороздам узоров текла сила, мощная и необычная, которую я раньше не встречал.
— Спасибо, — ответил я, спрятав нож в карман.
— Надеюсь, он вам когда-нибудь поможет,
Дурман из головы окончательно прошел и я начал списывать все на усталость и дым, которого в чуме и в самом деле было много.
— Думаю, ваш друг Исаму уже заждался, — улыбнулся старик, и я вышел на улицу.
Свежий воздух, наполненный ароматами трав, протрезвил.
Исаму Васильевич, увидев меня, оживился.
— Закончили? — спросил он.
Я кивнул. Пора было возвращаться назад.
Я повернулся к старику, но тот отмахнулся, мол, хватит прощаний, у него и так дел полно. Я улыбнулся. Старик, хоть и был весьма странен, но располагал и мне понравился. Я чувствовал, что он не просто так мне все это показал. Нужно будет поразмыслить над этим.
Мы собрались уже идти к машине, как вдруг земля под ногами мелко задрожала. Ничего не понимая, я огляделся, думая, что это кто-то тяжелый принялся прыгать. Глупо, конечно, но первая мысль была именно такой.
А потом внезапно дрожь превратилась в настоящую тряску, да такую, что я едва устоял на ногах. Раздались крики, кто-то побежал прочь.
— Что... что происходит? — только и смог вымолвить я, раскинув руки в стороны, чтобы не упасть.
— Землетрясение! — крикнул Исаму, уже лежа на земле. — Боги разгневались!
Но Охиндо покачал головой. Произнес ледяным тоном:
— Не боги, а демоны.
Глава 6. Кракены
Толчки продолжались еще долго, но не такие сильные. Казалось, что эпицентр землетрясения будто бы уходит в сторону. Тряска сместилась к болотистым местах, потом и вовсе ушла в горы. Я смотрел, как потрясывается земля и воображение невольно рисовало жуткие картины — будто бы под землей проснулось от тысячелетнего сна и ползет огромное существо, голодное и злое.
Из всех присутствовавших меньше всего паниковал Охиндо. Он пристально смотрел на волны, расходящиеся во все стороны, и молчал, рот его был сомкнут в одну тонкую едва заметную нить. Мне вдруг показалось, что знает причину этого явления.
Наконец, все прекратилось. Я глянул на старика, намереваясь задать вопросы, но тот лишь отмахнулся:
— Такое у нас тут иногда случается, — ответил он как можно беззаботней.
И кивнул своему помощнику:
— Отвези меня в чум, устал я что-то.
Мы вернулись к машине.
— Александр Федорович, я извиняюсь, что все так получилось, — сконфужено произнес Исаму Васильевич.
— Ну что вы! — остановил его я. — Мне все понравилось. Это была очень познавательная встреча.
Помощник расслабился.
Я же задумался над тем, что произошло в чуме. Это можно было списать на галлюцинации, вызванные странной травой, которую Охиндо кинул в огонь. Или теми кислыми ягодами, которыми накормил меня старик. Но чуяло сердце — тут притаилось что-то гораздо глубже. Не простой это глюк. Старик хотел что-то показать мне, но — не смог? Или не захотел? Попытался скрыть от чужих глаз послание. Что оно значит? Судя по тому, что я увидел, ничего хорошего оно не предвещало. Еще и это землетрясение. Тоже чует сердце, что не простое оно.
Что ж, пока только сплошные вопросы. Без ответов.