— Да то, что она открыта, — фыркнула девушка и зашла в здание.
Мы рванулись наперегонки за Архаиной. За дверью оказалось небольшое помещение с лестницей вниз. Меня заставили идти первым.
Аргументируя это наличием фонарика.
— Ну и зачем мы тырили ключ? — это задело Настю больше всего.
— Вы мне объясните только одно, — глянул я на друзей, — Почему именно из директорского кабинета. Можно подумать, дубликата больше ни у кого нет.
— У охранника должен быть, — вспомнила Лена, — и у Завхоза.
— Но нет же, — продолжал возмущаться я, — Вы выбрали самый рискованный путь.
Лестница закончилась небольшой комнатушкой со стеллажами, шкафами и огромным беспорядком.
— Это и весь подвал? — разочарованно выдохнул Клин.
— Да не может быть! — взорвалась негодованием Настя, — По идее подвал должен быть под всем зданием, а это максимум чулан.
Наверху хлопнула дверь.
— Влипли, — в полной тишине проговорила Лена.
На противоположной стене от лестницы в свете фонаря мелькнуло три тени. Потом раздался щелчок, и в чулане загорелась одиноко висящая на проводе лампочка, даруя каплю света.
— Неужели очередные ученики полезли искать это мифическое приведение, — фыркнул где-то наверху директор.
— Уже четвертый раз за два месяца, — вторил ему женский голос.
— Влипли, — повторила Лена».
Да тогда нам досталось по крупному, как нам тогда казалось. Были вызваны родители в школу. Проведено несколько воспитательных бесед, поставлен вопрос об отчислении. Сейчас это вспоминать довольно весело, но тогда мы было напуганы не на шутку. Одна Настя вышла сухой из воды.
Даже я от нее не ожидал такого. Когда завуч спустился вместе с директором в подвал, то нашел четверых насмерть перепуганных учеников. Настя, в это время переворачивающая шкаф к верху дном в поисках «чего-то интересного», была просто не замечена.
В который раз убеждаюсь, что девушка родилась в рубашке. Как ее могли не заметить, до сих пор остается для меня загадкой. Везучая.
В кармане куртки завибрировал мобильный телефон.
— Как-то ты рано, — фыркнул я, ответив на входящий от Сереги.
— Мне нужна твоя помощь, — съязвил голос на том конце провода.
— А теперь по делу. Кто ты? И какого тебе от меня надо?
— Поднимайся! — заржали уже отнюдь не голосом друга.
Я хотел уже отнекаться, но короткие гудки не дали мне такой возможности.
Циферблат на мобильном телефоне показал полпервого ночи.
Вздохнув, встал с лавки и вновь зашел в темный подъезд.
Тишина завораживала и даровала обманчивое спокойствие. Где-то там, за стенкой, уткнувшись носом в подушку, храпят и посапывают люди.
Многим из них снятся сны, которые к утру, они забудут. Возможно, есть и те, которых мучает бессонница. Но сегодня их мало. Почти из-под каждой двери сочится умиротворение и покой. Обволакивающие чувство я постарался сбросить с себя у двери нужной мне квартиры. Но все попытки были тщетны. Меня и самого клонило в сон, а сопротивляться было все сложнее и сложнее.
В отличие от остальных квартир, из дома Прохорова веяло приглушенным страхом. И опять же, смешанный с чем-то незнакомым, запах смерти.
Если меня спросят, как пахнет смерть, то я не смогу им ничего ответить. Это не передать словам. Это нужно почувствовать. Смерть пахнет раскаянием, болью потери и ужасом. Можно сказать, что там присутствует капля радости, но объяснить это явление не в моих силах. Запах смерти опасен для меня. Он как наркотик. Привыкание означает гибель. И не обязательно она будет моей. Я не хочу превращаться в чудовище, которое умертвляет людей ради… аромата. Наверное, так и становятся шизофрениками и психически неуравновешенными людьми.
Бронированная дверь была приглашающе распахнута. В квартире царил полумрак, единственным источником света оказался ночник в коридоре. Но все обволакивал невидимый для обычного человека черный туман. Мне он даже показался осязаемым. Тут еще больше чувствовалось присутствие чего-то иного. Это давящее чувство я узнаю из тысячи. Дышать становилось все тяжелее, но я упрямо двигался вперед по коридору, до спальни друга. Как и сама квартира, комната была распахнута, и опять же горел ночник.
Прохоров безумно боялся темноты. Многие смеялись с этой фобии.
Вроде не маленький мальчик. И только я его понимал. Единожды спасшись от смерти, пред тобой открывается завеса мира. Серега чувствовал, интуитивно, то же что видел я. И это его пугало еще больше. Он ощущал присутствие чего-то иного, но не мог его видеть. Это была расплата за выживание. Каждую ночь он засыпал с включенным светом. И каждое утро просыпался в темноте. В ту ночь свет отключили по всему району. Видимо это и послужило началом его смерти.