Я согласен с теорией медиков. Говорят, врачи — скептики. Как оказалось не всегда. Ему требовалось попрощаться с ней. К сожалению, я не знаю что там за гранью смерти, но надеюсь, что влюбленные смогут встретиться. Настя этого заслуживает.
— Не плачь, пожалуйста, — я подсел к подруге и обнял ее за плечи.
По щеке брюнетки скользнула капля. И она охрипшим голосом отозвалась:
— Я очень по нему скучаю. Мне так не хватает его, Ник.
— Я понимаю, моя хорошая, понимаю.
Девушка смахнула слезы и, оттолкнув меня, улыбнулась:
— Что-то я совсем расклеилась. Все же хорошо. Никто же не умер, — последние слова ей дались с трудом.
В этом и вся Анастасия. Она никогда и никому не покажет свои истинные чувства. Она оттолкнет и обидит, но не поделиться сокровенным даже с самыми близкими людьми.
— Но я все равно не поменяю своего мнения о Лере, — фыркнула она, откидывая черные волосы за спину.
— Кто бы сомневался, — улыбнулся я, отходя к окну.
— Так что ты решил? — вернулась она к прерванной теме.
— А что я могу решить. Звонки опять возобновились. Два друга мертвы.
Девушка одного из них меня ненавидит и желает видеть глубоко под землей.
Да еще и этот странный случай с аварией.
— Два друга, — протянула она и замолчала.
Я повернулся к девушке. Мне показалось или я понял, о чем она говорит. В темных глазах играли бесенята.
— Нет.
— Давай, ты ничего не теряешь, — подмигнула мне девушка.
— Настя, мне и одного не удачного раза хватит.
— Ну, уж нет, — на ее лице отразились бурные эмоции, — Сейчас я не отступлюсь.
— Архаина, ничего не выйдет!
— И почему же? Только не смей мне врать.
Я не ответил. А действительно, почему. Его душа свободна. Это я точно почувствовал. Не как Прохорова. Тогда что же это? Страх? Да, я боюсь услышать обвинения в свой адрес. Боюсь, что друг меня обвинит в своей смерти. Хотя призраки редко вспоминают, кто виноват в их гибели. И виноват ли. Им это уже не интересно. Ничего все равно не изменить. Ничего не вернуть и не исправить. Возможно, это некое негласное правило, но они никогда не рассказывают о том, как распрощались с этим миром. И, тем более что там за границей.
Настя, скорее всего, права. Но на самом деле я еще боюсь услышать то, что узнал Вадим. Но ведь жизнь не для страха и опасений. А для риска.
— Хорошо, я даже согласен на твое присутствие.
Девушка с недоверием уставилась на меня. По всей видимости, она готовилась к долгому скандалу, упрашиваниям и угрозам. И моё слишком быстрое решение поставило ее в тупик.
— Тащи соль, — хохотнул я, глядя на ее обескураженное лицо.
Глава 8
— Ты уверен, что мы делаем всё правильно? — пробормотала Настя, высыпая соль на пол в зале и формируя круг.
— Да, — ответил я, надеясь, что в этот раз явиться нужная душа, а не страж.
— Что дальше? — девушка стряхнула соль с ладоней.
Я расставил треугольником уже приготовленные свечи и задернул темно-синие портьеры на окнах.
— Готова? — ухмыльнулся я.
Настю бросило в дрожь, но она постаралась не выдать волнения и кивнула в знак согласия.
Я ступил в защиту и присел, поджигая фитили свечей спичкой.
Подруга стояла рядом, переступая с ноги на ногу. Ее так колбасит от страха или от предвкушения?
— Приступим, — проговорил я одними губами.
Сейчас я чувствовал эмоции исходящие от девушки, как тогда, несколько лет назад. Меня подпитывала эта смесь, давая силы. Заряжая энергией. От этого коктейля чувств бурлила кровь, в нее ударил адреналин.
Этакое чувство эйфории на пустом месте.
Я одернул себя, не затем я тут.
И опять некто невидимый вкладывает мне в уста незнакомые слова.
Они замораживают разум и успокаивают тело. Сейчас я чувствую себя безжизненной статуей, лишь губы слегка двигаются, издавая непонятный шепот, который складывается в слова и предложения. Проскальзывает имя друга, а затем опять разлетаются незнакомые мне звуки.
Насте тоже передались мои ощущения, но в меньшей мере. Она только обездвижена, но ее эмоции переливают за край. Они не могут найти нового пристанища и волнами отталкиваются от белоснежных стен комнаты. Откат пошел на девушку, и ее дыхание перехватило от нахлынувшей эйфории.