Теперь она рядом со мной. Теперь я слышу ее мысли. Значит и наш гость совсем близко.
Я выдохнул в воздух последний звук, и показалось, что застыло время.
Вздрогнуло пространство перед моим лицом, принимая очертания человека.
Настя до боли вцепилась в мою руку, но по-прежнему молчала. Лишь ее мысли метались от крайности к крайности, но через мгновение она и их смогла обуздать.
Когда я отвлекся от подруги, пред нами парил сгусток белого с серыми прожилками дыма. Вадим еще не набрал достаточно сил, что бы принимать привычный ему, на земле, облик. Облик своего тела. После смерти они еще какое-то время в форме тумана. Ну а насколько это время затянется, зависит от силы мертвых. Чем железнее была воля, чем влиятельнее был человек, тем быстрее он адаптируется. Если конечно захочет. От одного своего странного знакомого, тоже призрака, слышал, что можно отказаться. Просто исчезнуть окончательно и бесповоротно. Отступиться от принятых непонятно кем правил и уйти на покой окончательно. Что бы всякие идиоты, вроде меня, не беспокоили их потрёпанные души.
— Спасибо, что пришел, — нарушил я затянувшуюся тишину.
По спине пробежал табун мурашек. Некстати вспомнилось, что она совсем недавно зажила. А так же в памяти всплыл виновник моих падений.
И сейчас я призвал душу друга, что бы расспросить его и разбередить еще не зажившие раны души. Не все спокойно воспринимают свою гибель. Ведь это не справедливо, умереть непонятно от чего в рассвете сил. А если брать во внимание, что люди не знают что там, после смерти, то шок гарантирован.
— Я не мог не прийти, — колыхнулся туман, вырисовывая силуэт мужчины.
— Я знаю. Вадим, мне жаль, что так получилось…,-начал я, но призрак меня перебил.
— Я ни в чем тебя не виню, — грудным голосом отозвался гость, — Я сам виноват в том, что случилось.
— Нет, ты…
— Кто же знал, что кекс отравлен. Оказывается, цианистый калий пахнет миндалем.
— Что ты несешь? — хрипловатым голосом отозвалась Настя, нахмурив лоб.
— Ты умер не от отравления, — протянул я, разглядывая перетекающую форму друга, — В твоем организме не был обнаружен цианид. Как и никакой другой яд.
— Но, я помню, — растерянно пробормотал призрак.
— Ты помнишь только это? — с нажимом поинтересовался я.
— Да. Я рассматривал чье-то дело и ел выпечку.
Вот она спасительная ниточка.
— Чье дело ты рассматривал? — опередила меня Архаина.
— Я не помню, — колыхнулся туман, покрываясь серой пленкой.
Я отшатнулся, а материя ринулась к нам. Но ударившись о невидимую преграду, схлынула. Настя, которая не видела этого, как и самого призрака, даже не отшатнулась. Наверное, ей странно слышать чей-то голос рядом с собой, но не видеть собеседника.
Вот только что это сейчас за выпад со стороны Вадима был?
— Ты вел дело Прохорова. Помнишь такого? — более настороженно отозвался я. Настя почувствовала перемену в моих мыслях и вновь вцепилась в мою многострадальную руку своими когтями. Сейчас она знает всё, о чем я думаю. Не удивительно, что подруга испугалась.
— Нет. Я мало что помню из своей жизни, — спокойно отозвался собеседник.
— Спасибо что явился. Ты свободен, — поспешил я распрощаться с Вадимом.
Лишь когда воздух вокруг нас перестал излучать холодную энергетику, я вышел из защитного круга.
— Что не так? — обратилась ко мне Архаина.
— Тебе по порядку? — я отвесил шторы, впуская косые лучи заходящего солнца, разрушить зловещую атмосферу. И рухнув на синий диван, начал перечислять:
— Начнем с того, что приведение пыталось нас атаковать. Я не знаю, что это было и не уверен, что хочу знать. Впервые вижу такие способности у душ погибших. Если это была именно душа.
— Но ведь голос Вадима.
— Голос можно подделать, — отмахнулся я, — вспомни звонки от, якобы, Прохорова. А круг ты все же чертила не зря. Соль каким-то образом отразила энергию атаки.
Девушка криво ухмыльнулась.
— Во-вторых, — продолжил я, — Он слишком быстро менял свою форму.
Если не брать во внимание то что, души имеют облик расплывчатой дымки, он пытался сформироваться в образ мужчины. Ну и самое последнее. Душа или помнит свою жизнь, или нет. Третьего не дано. Он не мог сохранить элементы памяти.
— И что это значит?
— То, что это был не Вадим.
Я брел по оживленной вечерней улице. Легкий ветер задевал волосы, подбрасывая их вверх. В воздухе витал запах цветения. К сожалению, я не знаю, что именно так пахнет. Кажется, абрикосы. Но я, наверняка, ошибся.