— А почему так быстро? — нахмурился я. Тело Сереги еще в морге, похороны только через два дня.
— В завещании Вадим Александрович это обозначил первым пунктом.
Что б тело ни дня не лежало на земле, а сразу хоронили.
— Что за бред? — фыркнул я, странно косясь на мужчину. — Какое завещание? Ему было тридцать пять!
Но дежурный меня вообще не слушал.
— Напарник его вчера нашел уже мертвым. На рабочем месте. В кабинете. Забился в угол как испуганная собачонка и таращился на дверь.
— А экспертиза что показала?
— Что-то с сердцем связано, — хмыкнул мужик и кинул тлеющий бычок под ноги, — Я, если честно, в этом не сильно разбираюсь.
— М, а можно я осмотрю кабинет? — без всякой надежды спросил я.
Дежурный смерил меня оценивающим взглядом:
— Я тебя не первый раз тут вижу, парень. Ты был его другом?
Я утвердительно кивнул.
Мужик без всяких эмоций снял с пояса связку ключей и протянул мне один из них со словами:
— Тридцать восьмой кабинет. Только не долго. Иначе у меня будут неприятности.
— Спасибо, — я сорвался с места и забежал в здание.
Коридоры, двери. На одних были номерки, на других нет. Глаза наткнулись на табличку
«Левенчук Вадим Александрович…»
Там было еще что-то написано о должности, но я не вчитывался и толкнул дверь. Как и предполагалось, она была заперта. Вставив ключ в скважину, с легкостью повернул его. Дверь тихо приотворилась, впуская меня в темное помещение. Окна были завешены. Наощупь, найдя выключатель, дал свет. Лампочка под потолком мигнула и нехотя загорелась.
На столе в беспорядке были рассыпаны бумаги, застилая клавиатуру. В углу стоял шкаф с папками. Небольшой диванчик напротив стола. За ним окно, а рядом торшер. Я усмехнулся. Он всегда любил уют. Помню, как Вадим с начальством из-за этого торшера собачился. Видите ли, не положено в рабочем кабинете.
Лишь зайдя в помещение, я ощутил смрад смерти. Она всегда оставляет за собой такой шлейф. Но примешивалось что-то еще. Что-то незнакомое.
Съёжившись будто от холода, я сел за стол Вадима. Бардак будто специально навели. Разбросанные по столу чистые листы формата А4, разорванные на мелкие части записи и что-то еще. Я выловил из всего этого бедлама тетрадный лист. Почерком друга было сделано несколько записей.
«Прохоров Сергей Андреевич, рожденный в городе…» — я пропустил данные из паспорта Сереги и перешел к размышлениям следователя. У Вадима была привычка всегда записывать свои мысли. И это мне сейчас было на руку.
«Найден в своей квартире, находящейся по улице Гранджа дом 36, квартира 8. Тело обнаружил друг мертвого Селезнев Никита Иванович.
Звонок в участок поступил в 10. 34. Смерть гражданина Прохорова наступила в промежуток времени от 01.00 до 09.00. Гражданин Селезнев утверждает, что ему на мобильный телефон поступил звонок от погибшего в 10.13. Что и подтверждает распечатка входящих и исходящих звонков с его мобильного телефона».
Потом несколько раз что-то перечеркнуто и ниже:
«Нихрена не ясно. Видимо очередной висяк. Насильственных факторов не обнаружено. Возможно закроем из-за нехватки улик.»
Потом шли какие-то пометки, и последней записью было.
«Не вмешивайся, Ник!»
Стоп! Буква «Н». Последнее предложение написано не Вадимом, хотя почерк и подделан довольно хорошо.
Глава 2
Вернув ключ дежурному, я вышел на улицу. День медленно перетекал в вечер. Вытряхнув последнюю сигарету из пачки, поплелся в сторону парка.
Легкий ветер доносил запахи цветения и выхлопных газов. Смешиваясь, они создавали убийственный аромат.
Плюхнувшись на свободную лавку, задумался. За два дня я потерял двоих друзей. Мало того что при безумно странных обстоятельствах. И совершенно никаких эмоций.
Как мне потом показалось, мои мысли кто-то услышал. Волной, сметая остатки разума, на меня обрушилась боль, в памяти замелькали воспоминания.
«Песочница. Я с одним из друзей копаюсь в ней, изображая кладоискателя. К нам подходят несколько мальчишек постарше. Что-то требуют. Кажется деньги. Один из них толкает меня на землю. Падая, я ударяюсь головой о деревянный бортик песочницы.
— Эй! — в поле моего зрения появляется еще один мальчик. Как мне кажется он младше любого из той компании. Первой моей мыслью было, что его побьют и меня тоже. Но этот новенький что-то говорит им, от чего все мальчишки расходятся по своим делам. Он подходит ко мне и, протягивая руку, помогает подняться».