Оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что видящий поспешит на помощь своей подруге, тут то ей и представится возможность уничтожить его с помощью силы, которой наполнен каждый миллиметр воздуха. Каждая молекула камней и грунта под ногами.
— Не теряй бдительности! — рявкнуло стекло в руках женщины, от чего та подпрыгнула.
— Я жду, — огрызнулась она, мечтая, чтоб эта пытка необузданной силой закончилась как можно быстрее.
— Ты мечтаешь, — фыркнул «Тёмный». — Думаешь, я не могу читать твои мысли? Они близко! Еще чуть-чуть и дело, начатое девятнадцать лет назад, наконец, закончиться. Хранилище будет уничтожено. Сила пойдет против тех, кто смел ее украсть, — зеркало разразилось хохотом, который эхом разлетелось по пустому залу.
Ведьма кинула еще один взгляд на «приманку». Архаина по-прежнему не сдвинулась с места. Подогнув под себя ноги, она сидела прямо на полу, прислонившись боком к одной из колонн. В ушах виднелись белые наушники и иногда, когда стук сердца женщины не заглушал окружающий мир, до нее долетали обрывки фраз и музыка.
— Черт возьми, кто придумывал план постройки, — бухтела сзади Нильская, — Мы петляем как пьяный заяц. Ты уверен, что мы не заблудились.
— Ты помолчишь? — миролюбиво поинтересовался я, хотя внутри уже поднимала сонную голову ярость.
— Я устала, — фыркнула девушка и уже хотела опуститься прямо на землю.
— Что это ты надумала? — я повернулся к Олесе, ослепив ее ярким лучом фонаря.
— Отдохнуть.
Что-то с ней не так? Поведение? Раздражительность? А на сужение зрачков так подействовал яркий свет… или.… Твою же мать! Да она.… Нет, не может быть! Звук пощечины отразился от камня и ударил по барабанным перепонкам. Долю секунды она смотрела на меня, ничего не понимая. А потом моргнула. Раз. Второй. И только тогда взгляд стал приобретать осмысленность, а на щеке проступало красное пятно. Надеюсь, она меня простит.
— Сукин сын, ты меня ударил! — взорвалась говорящая.
— Что ты помнишь последним? — перебил я ее.
— Как мы зашли в катакомбы, — продолжала накапливать злость девушка, а потом сдулась как лопнувший шар, — где мы?
— Почти в самом сердце Лабиринта.
— Уже? — как-то непонятно глянула на меня Олеся, заправляя светлую прядь за ухо.
— Ты в каком-то зомбовидном состоянии прошла весь путь.
— Что за чушь ты несешь? — опять зашипела на меня Нильская, потирая щеку, которая пульсировала болью.
— Давай обсудим, это позже. Мы опаздываем. Если уже не опоздали.
Говорящая не стала спорить и, ускорившись, поспешила за мной. А где-то совсем недалеко выматерилась ведьма, потеряв связь с долгожданными гостями.
— Что это? — нарушила установившуюся тишину Олеся минут через десять.
Я проследил за пальцем, старательно подавляя в себе копившуюся ярость. Через сто метров обычные серые стены начинали светиться. Словно радиационные грибы из мультиков. Только свет был не зеленым, а желтоватым.
— Место, где Лабиринт становится Храмом, — расхохотался я.
Нильская странно на меня покосилась, но ничего не сказала по этому поводу. А когда я, отсмеявшись, вытирал выступившие слезы, задала вопрос:
— Ты уверен, что меня пустит?
— В каком смысле?
— Тут очень сильная защита. Ты приглашен на этот пир, а я как бесплатное приложение могу не пройти эту невидимую границу. — Пожала плечами девушка.
Ярость, зарождающаяся внутри меня, резко сменилась на эмоцию, которые многие из нас именуют «счастьем» или «эйфорией». И подхватив на руки Олесю, я закружил ее и вихрем промчался через невидимую границу, о которой говорила девушка.
— Видящий! Фу! Отпусти меня! Черт возьми, меня укачивает!
— Как пожелаете, миледи, — засмеялся я не так безумно как раньше и выполнил требование блондинки. На подгибающихся ногах она дошла до стены и оперлась на нее рукой, старясь восстановить дыхание:
— Дурак.
— Жива? — хмыкнул я, чувствуя, как старая подруга злость вновь переполняет меня. Маленькая иска и я взорвусь.
— Да. Смотри, — она поковыряла ногтем стену, там, где были видны мелкие вкрапления светящихся камушков, — Как думаешь, что это?
— Мне почём знать. Ясно одно — фонарик нам больше не понадобиться.