— Как домашняя работа, господа студенты? — он обвел взглядом нас с предвкушением маньяка, ищущего жертву. — Господин Лопухин?
— Да, Трифон Степанович!
— Показывайте, что вы сделали!
Васька поколдовал над ноутбуком, и результаты домашки появились на огромной интерактивной доске.
— Неплохо, — оценил на глазок модель Пресветлый. — Вы не совсем безнадежны, господин Лопухин.
Васька аж расцвел. «Не совсем безнадежный» — это похвала. Учитывая то, что препод был вредный и не знал слов любви, это определение между «хор» и «отл».
— Все сделали? Трудностей не возникло?
Удивительно, но все. Тут вся трудность была в усидчивости, на всю эту графическую ботву уходило много времени. Хотя сам материал был плевый. Построить по точкам, которые тебе высчитывает программа магмоделирования? Да фигня.
— Для чего вы все это делали? Сейчас поясню. Вот вам М-последовательность, не приведенная к нормальной форме, — Пресветлый вывел на доску довольно сложную последовательность. — И вот приведенная.
Тут же появилась цепочка записи в два раза короче.
— Чтобы доказать тождественность этих выражений, достаточно построить две модели и их сравнить. Делайте.
Такую задачу я делал не один раз, только дома. Память моего старого серийника была строго ограниченной, и чтобы втиснуть туда необходимые плетения, их приходилось преобразовывать к магической нормальной форме. Так они места меньше занимали.
Группа заелозила мышками и защелкала клавишами. Я не присоединился к общей имитации бурной умственной деательности, смотря на доску. Так, так и так, а если… Ладно, займусь, как все, не надо выделяться. Я только нашарил мышь, еще не оторвавшись от доски…
— Вам скучно, господин Апраксин? — ядовито спросил Пресветлый.
— Нет, Трифон Степанович…
— Задача сама себя не решит. Делайте работу. Или вы предпочитаете доказать это по-другому?
Прежний Апраксин лишь кивнул бы скромно, и съежился под уничтожающим взглядом препода. Но у меня был другой характер.
— Могу и по-другому, — с вызовом сказал я.
Группа с недоумением уставилась на меня, а у зубрилки Боева аж очки округлились. Хотя они и так были круглыми. А что без диоптрий — ну это уже мелочи, он их таскал для понта. Пережиток невозможности медицины исправить зрение, чем успешно занимались волхвы-целители.
— Прошу вас, — издевательским тоном пригласил меня к доске препод. — Только имейте в виду, сегодняшняя практическая работа выполняется на оценку, которая окажет влияние на результаты экзамена. Так что те, кто делают, как я сказал, свои «хор» и «удов» получат, а вот вы — я еще посмотрю.
Эх, дядя, слаб ты по сравнению с нашим Грибом по вышке, которого боялись не в пример больше. И в вузе я успешно прошел полтора десятка разных математик, вынесенных в допразделы, по всем у меня была пятерка. А что творил носитель…
— Хорошо, — я вышел к доске и взял стилус.
— А вы что бездельничаете? Час закончится, и я соберу ваши результаты, — прикрикнул на группу Пресветлый. — Кто не успеет, тот получит свое. У вас осталось сорок минут!
Народ еще усерднее заелозил мышками. Ну а я прикоснулся к доске…
Из меня формулы летели на доску со скоростью принтера. Справился я за три минуты, и в конце концов в результате вышла вторая последовательность, короткая и красивая, хоть в серийник загоняй. Я подчеркнул ее двумя линиями и поставил жирную точку. Ну это конечно больше похоже на хулиганство, но вызов принят.
— Да, господин Апраксин, я не ожидал, — немного разочарованно произнес препод, внимательно следивший за моими выкладками. — Свою четверку вы получили.
Я демонстративно отряхнул руки, как от мела — в мое время интерактивных досок не было. Только линолеум, только мел и тряпка — только хардкор.
— Можно решить еще короче, — сказал я. — Через мерности высшего порядка…
— Хотите «неуд», Апраксин? Этого я вам еще не давал, это проходится в конце второго курса. Все, свободны, садитесь.
Я пожал плечами и прошел за свою парту.
— Все видели? — обратился препод к группе. — Вот вам и домашнее задание. Пошевелите немного извилинами и принесете мне преобразования. Каждый получит свою последовательность, можете не облизываться от предвкушения халявы, господа!
По аудитории пронесся полувздох-полустон.