В общем, все это выглядело бы самым обычным образом, но только в том случае, если бы в этой одежде был человек.
Все это я понял уже в коридоре, куда меня вытолкнули. Лейтенант проводил меня взглядом до лифта, и, пожав плечами, отвернулся.
Я зашел в открытый лифт, больше напоминавший пещеру с его тускло светящей лампочкой под потолком и «наскальной живописью» на стенах, и поехал вниз. Тут же, обгоняя лифт по мусоропроводу, пронесся, как торпеда в ракетном отсеке, чей-то пакет с отходами. И через пару секунд громыхнул в районе первого этажа, словно взрывпакет.
Лифт в нашем доме ездил очень медленно, видимо, те, кто его делали, считали, что человеку некуда и незачем торопиться. Вроде тех работников, которые уже второй год меняли у нашего дома трубы, перекопав все вдоль и поперек и заставляя жильцов перепрыгивать через ямы.
Все еще под впечатлением от увиденного, я вышел на улицу. Было ранее утро, но солнце уже светило на полную катушку. У подъезда стоял дворник и лениво слушал сантехника, который жаловался на нерадивых жильцов, кидающих в канализацию «всякую гадость». Дядя Коля – так звали сантехника, не спеша разматывал жесткую металлическую проволоку, которую он принес в старой покрышке от велосипеда. Видимо, как раз собирался чистить канализацию.
Две минуты я постоял у подъезда, наслаждаясь ранним утром, и первым солнечным теплом, а затем двинулся в сторону школы. Первый урок был физкультура, который я обычно пропускал. На математику, конечно, нужно было прийти вовремя.
Я шел и думал о том, что могло приключиться с Данькой. Я бы мог предположить, что он решил разыграть родителей, но он редко шутил, и вообще был на редкость серьезным товарищем. Мне кажется, что у него даже с чувством юмора было не очень.
… Людей на остановке было мало – большую часть увез автобус, еще не успевший скрыться за поворотом, и в задних дверях которого виднелась сплющенная полосатая сумка.
Следующий автобус тоже был полным, но я смог протиснуться в середину салона. Стоя на одной ноге, стиснутый по бокам двумя работягами, я, было, вернулся мыслями к Даньке, но тут услышал чье-то сердитое сопение, и кто-то бесцеремонно шепнул мне в ухо: «Вот, нахал!»
Опешив, я посмотрел по сторонам, но ничего не понял. Голос был явно женский, и доносился откуда-то снизу. Я перевел взгляд и встретился глазами с полной женщиной, в которую слегка упирался мой портфель.
«Ишь ты, еще и уставился, наглец!» – прошептал тот же голос.
— Это вы мне?– растерянно произнес я, глядя на женщину сверху вниз.
— Тебе чего, мальчик?– спросила женщина, совсем другим голосом. И пожав плечами, отвернулась к окну.
«Тросы надо менять!» – раздался у меня в ушах уже мужской голос. «Скажу сегодня Петровичу. Ей-богу, надо менять! Вот, лопнет трос – кому отвечать? Скажут – Васильков виноват. Не смог, не обеспечил. Технику безопасности не соблюдал, такой-сякой Васильков. Под суд его! А потом, кому ты будешь доказывать, что ты не верблюд?..»
— Какой верблюд?– вдруг вырвалось у меня, совершенно неожиданно.
Мужчина с грубым лицом и натруженными руками, подозрительно уставился на меня.
— Это ты мне?– переспросил он хмуро.
Совершенно сбитый с толку происходящим, я стал пробираться к выходу.
«Ага, вот еще один заяц. Попадешься ты мне сейчас! А ну-ка…»
Я увидел, что ко мне направляется кондуктор, и пулей выскочил из автобуса, благо, в это время как раз открылись двери.
До школы было уже недалеко. Я свернул в переулок, чтобы срезать часть дороги.
Ну и дела! Я не мог поверить в то, что происходило. Что же получается, я могу слышать чьи-то мысли? Но, как такое может быть?
На обочине дороги стоял старичок, держа собачку на поводке. Я подошел к нему, и напряг свои мысли. Но… ничего не услышал.
— Не кусается, – по-доброму сказал старичок.– Можешь погладить.
Я отошел, в большом недоумении. Как же так? Ведь я же «слышал»! Я точно понял это… А, может, мне все это показалось?
Едва успевая ко второму уроку, я буквально залетел в школу.
— Опаздываешь, Покровский!– сделала замечание мне математичка, когда я со звонком ввалился в класс.
Она всегда мне делала замечания. Даже когда для этого особого повода не было. «Покровский, ты невнимателен!», «Покровский, о чем мечтаешь?», «Покровский, почему пришел на урок без учебника?» и так далее. Бывают такие учителя, придираются к одному и тому же ученику. Так вот, для нашей математички, таким учеником в нашем классе был именно я.