С большинством охранников не было никаких хлопот. Если удавалось незаметно подкрасться или если они держались небольшими группами, то даже не успевали понять, что их ударило. С замковой стражей все было чуть сложнее – кабинет начальника стражи защищали пять человек. Она расправилась с ними, раздавая направо и налево удары и пинки, и начальник стражи, вскочив из-за стола, бросился в атаку.
– Я узнаю́ Дар, когда его вижу. – Он сделал выпад мечом, и Катса отскочила. – Покажи-ка мне свои глаза, парень. Клянусь, я их вырежу мечом!
Ей даже доставило определенное удовольствие стукнуть его по голове рукояткой ножа. Схватив его за волосы, Катса перевернула начальника стражи на спину и положила ему на язык пилюлю. Все они, проснувшись утром с головной болью и со стыдом, расскажут, что преступником был юноша, наделенный Даром сражаться, и что он действовал в одиночку. Ее будут считать мужчиной, потому что она была в простых брюках и капюшоне и потому что, когда на людей нападают, им никогда не приходит в голову, что это может быть девушка. И ни один из них не заметил Олла или Гиддона: об этом она позаботилась.
Никто ее не заподозрит. Каким бы Даром ни обладала леди Катса, она не преступник и не шныряет ночами крадучись по темному замку. Кроме того, она должна сейчас быть в пути на восток. Ее дядюшка Ранда, король Миддландов, проводил ее не далее как сегодня утром, на глазах у всего города, в сопровождении капитана Олла и Гиддона, вассала Ранды. Она могла оказаться в замке короля Мергона, только проскакав целый день не в ту сторону.
Катса бежала по двору, мимо цветочных клумб, фонтанов и мраморных статуй Мергона. На самом деле для такого неприятного короля это был на редкость приятный двор: с запахами травы и плодородной почвы и сладким ароматом купающихся в росе цветов. Она пробежала через яблоневый сад Мергона, оставляя за собой след из усыпленных стражников. Усыпленных, а не мертвых, что важно. Олл и Гиддон, как и большинство остальных членов тайного Совета, хотели их убить. Но когда они планировали эту миссию, Катса стала спорить, что их смерть не поможет выиграть время.
– А если они проснутся? – спросил Гиддон.
– Ты сомневаешься в моих снадобьях? – оскорбился принц Раффин. – Не проснутся.
– Было бы быстрее убить их.
В карих глазах Гиддона светилась настойчивость. В темной комнате, где проходило собрание Совета, все закивали.
– Я успею все сделать в отведенное время, – отрезала Катса, а когда Гиддон попытался возразить, подняла руку. – Довольно! Я не стану их убивать. Если хочешь их смерти, можешь послать кого-нибудь другого.
Олл улыбнулся и похлопал молодого лорда по спине:
– Подумай, лорд Гиддон, ведь так будет куда веселее. Идеальная кража, в обход всех стражников Мергона, и ни капли крови. Сработаем чисто.
Комната взорвалась от хохота, но Катса даже не улыбнулась. Нет, она не будет убивать, если без этого можно обойтись. Убийство нельзя исправить, а убила она уже достаточно – в основном для дяди. Король Ранда считал ее полезной. Когда на границах становилось неспокойно, зачем посылать армию, если можно отправить одного человека? Так гораздо экономичнее. Да, она убивала и для Совета тоже, когда это было необходимо. Но на сей раз кровопролития можно избежать.
В дальнем конце сада она встретила стражника, пожалуй такого же старого, как лионидец в подземелье. Он стоял в роще годовалых деревьев, согбенный, опершись на меч. Катса подобралась к нему сзади и остановилась. Ладони старика, лежащие на рукояти меча, дрожали.
Как можно быть высокого мнения о короле, который не отправляет своих слуг на покой, даже когда они одряхлели настолько, что не могут крепко держать меч?
Но если не тронуть его, он найдет тех, кого она усыпила, и поднимет тревогу. Катса сильно ударила стражника по затылку, и он упал с тихим вздохом. Она поймала его и опустила на землю как можно осторожнее, а потом положила в рот пилюлю. Задержавшись на мгновение, она провела пальцами по шишке, начавшей набухать у него на голове, и понадеялась, что у старика крепкий череп.
Однажды она случайно убила человека, и память об этом никогда не покидала ее. Так десять лет назад впервые проявился ее Дар. Ей едва исполнилось восемь – совсем ребенок. Двор Ранды посетил какой-то дальний родственник. Все в нем ей не нравилось: бьющий в нос запах духов, то, как он смотрел на девушек, которые ему прислуживали, как его взгляд следовал за ними по залу, как он щупал их, когда думал, что никто не видит. Когда он начал уделять внимание Катсе, она насторожилась.