Лис бежал впереди, орел парил в небе над ними, и Одд размышлял про себя, исступленно и радостно: я прямо как те благородные лорды из маминых баллад. Только без коня, собаки и сокола.
Он размышлял про себя: и никому о таком не расскажешь, потому что никто не поверит. Я бы сам не поверил.
Медведь несся по лесу, с потревоженных веток срывался колючий снег и летел прямо Одду в лицо, но Одд только смеялся. Взошла луна, бледная, и огромная, и такая холодная, но Одд продолжал хохотать, потому что он ехал домой, в свою хижину в лесной чаще, и он был сказочным лордом верхом на медведе, и еще потому, что он Одд.
Перед хижиной Одда медведь остановился, и Одд спустился на землю: наполовину упал, наполовину слез сам. Он выпрямился, опершись на костыль, и сказал зверю:
– Спасибо.
Ему показалось, медведь кивнул, но мало ли что померещится в лунном свете.
Раздалось шумное хлопанье крыльев, орел опустился на снег в двух шагах от Одда. Склонив голову набок, птица смотрела на Одда единственным глазом медового цвета. На месте второго глаза зиял темный провал.
Одд подошел к двери хижины. Лис уже ждал его там, сидя на задних лапах, как пес. Медведь подступил ближе и встал за спиной Одда.
Мальчик задумчиво оглядел всех животных.
– Что? – спросил он, хотя и так было понятно, чего им хотелось.
А дальше все было так.
– Ну что ж, заходите, – сказал Одд и открыл дверь.
И они вошли в дом.
Глава третья. Ночной разговор
Из-за кого мы попали в эту передрягу?
Одд думал, что лососевого бока ему хватит на целую неделю, а то и больше. Но, как оказалось, лисы, орлы и медведи тоже не прочь угоститься лососем, и Одд чувствовал себя обязанным их накормить в благодарность за то, что они проводили его до дома. Вчетвером они съели все подчистую, но наелись лишь Одд и орел. Лис с медведем, похоже, остались голодными.
– Завтра мы раздобудем еще еды, – сказал Одд. – А сейчас надо спать.
Животные уставились на него. Одд улегся на свой соломенный тюфяк и пристроил костыль у стены, чтобы сразу на него опереться, когда надо будет вставать. Постель больше не пахла отцом, понял мальчик, когда ложился. Она пахла только соломой. Одд закрыл глаза и мгновенно заснул.
Ему снилась тьма, и какие-то вспышки, и обрывки мгновений – ничего, за что можно схватиться и чем можно утешиться. А потом в сон ворвался раскатистый хмурый голос, который явственно произнес:
– Это была не моя вина.
Еще один голос, потоньше, с едкой смешинкой, сказал:
– Да, конечно. Я тебе говорил, что не надо отодвигать ту березу. Но ты меня не послушал.
– Я был голоден. Я чуял мед. Тебе не понять, каково было почуять тот мед. Это лучше медовой браги. Лучше зажаренного гуся. – И тут этот хмурый, рокочущий бас, отдававшийся гулкой дрожью в животе Одда, сменил тон: – И уж не тебе обвинять других в чем бы то ни было. Из-за кого мы попали в эту передрягу? Только из-за тебя!
– Я думал, мы договорились. Думал, мы больше не будем вспоминать эту маленькую ошибку…
– По-твоему, это маленькая ошибка?
А потом третий голос, высокий и резкий, пронзительно выкрикнул:
– Тихо!
Голоса вмиг умолкли. Одд перевернулся на другой бок. Угли, тлеющие в очаге, давали достаточно света, и Одд убедился, что в хижине нет никаких новых гостей. Только он сам, лис, медведь и орел…
Кем бы ни были эти трое, подумал Одд, людей они, кажется, не едят.
Он сел, привалившись спиной к стене. Медведь и орел подчеркнуто его не замечали. Только лис быстро взглянул на Одда, сверкнув зелеными глазами.
– Вы разговаривали, – сказал Одд.
Животные переглянулись и посмотрели на Одда. Они не сказали: «Кто?! Мы?!», – но это отчетливо читалось по их лицам, сквозило в каждом движении.
– Кто-то сейчас разговаривал, – сказал Одд, – и точно не я. Больше здесь никого нет. Стало быть, это вы разговаривали. И не спорьте со мной.
– Мы и не спорим, – сказал медведь. – Мы же не умеем разговаривать. – А потом он сказал: – Ой.
Лис и орел свирепо уставились на медведя, который пристыженно закрыл глаза лапой.
Одд вздохнул и спросил:
– Кто из вас объяснит, что происходит?
– Ничего не происходит, – быстро проговорил лис. – Подумаешь, несколько говорящих животных! Совершенно не о чем беспокоиться. Обычное дело. Завтра утром нас здесь не будет.
Орел пристально взглянул на Одда своим единственным глазом, потом повернулся к лису:
– Расскажи!
Лис беспокойно заерзал.