— В чем дело? — потребовала она наконец.
— Откуда ты об этом знаешь?
Барбара пожала плечами.
— Помнишь, пару лет назад в одном телешоу Стайн скромно призналась, что однажды спасла жизнь женщине?
Реймонд отрицательно покачал головой.
— Я не смотрю телешоу. Это такое же средоточие грязных сплетен, как и бульварные газетенки; одно другого стоит… — Адамс оборвал себя на полуслове, словно поняв, что зашел слишком далеко.
— Значит, ты и в самом деле затеял весь этот фарс, чтобы поквитаться с прессой! — Барбара изо всех сил старалась, чтобы в голосе не прозвучала торжествующая нота. Недаром в то утро на нее снизошло озарение: интуиция ее не подвела!
Реймонд откинулся в кресле и улыбнулся.
— Только не говори, что ты шокирована. Рекламные исповеди Каролины меня просто достали, ей уже много раз было велено заткнуться, и все без толку. Но должен признать, что больше всего в этой истории меня забавляет возможность обвести вокруг пальца газетчиков.
— Ты мог бы просто подать на них в суд.
— Бесполезно, это только подбросит пищи для сплетен. Так, по крайней мере, тему я выберу сам. А главное, они ведь, скорее всего, так и не поймут, что остались в дураках.
— Тайная месть?
— Что может быть приятнее? Так что там за история про спасительницу?
Объяснение не удовлетворяло, но было видно: Адамс сказал все, что хотел, и продолжать не собирается.
— Я навела справки и побеседовала с одним из очевидцев. С женщиной и в самом деле случился сердечный приступ, но помощи от Каролины не было ровным счетом никакой, она только путалась под ногами. Более того, врачам пришлось и ее приводить в чувство: от страха певичка хлопнулась в обморок.
— Не совсем понимаю, при чем тут я.
— Это не первый раз, когда ее россказни далеки от действительности. Здесь то же самое, ведь если бы ты хотел жениться, времени было предостаточно.
— А если она решила посвятить себя карьере?
— Карьере, начало которой положил ты, познакомив ее с директором фирмы звукозаписи? — Барбара покачала головой. — Тебя бы это не остановило.
— Ты меня просто пугаешь.
— Значит, я права?
— Я этого не говорил. Но я все больше и больше радуюсь, что держу тебя в руках, что ты не рыщешь на свободе, наводя справки и строя самые невероятные предположения.
— Кто сказал, что я перестала строить предположения только потому, что нахожусь здесь? А если, когда все закончится, я возьму и позвоню Каролине Стайн? От написания ее биографии я воздерживаться не обещала. А сколько бесценной информации я уже собрала!
Адамс лукаво улыбнулся.
— Прекрасно. Я вас познакомлю.
Угроза не сработала, подумала Барбара, и с присущей ей практичностью переспросила:
— Каким образом? В ближайшие сто лет она с тобой и разговаривать не захочет.
— Это не проблема. — Похоже, такой пустяк нимало его не волновал.
Барбаре еще не доводилось видеть Аппалачи с высоты; так что остаток пути она провела, уткнувшись носом в стекло и любуясь кряжистыми отрогами, зелеными пятнами долин и серыми лентами дорог, что петляли среди утесов.
Увлеченная зрелищем, она не заметила, что Адамс не сводит с нее внимательного взгляда.
— Ты никогда не видела гор? — полюбопытствовал он.
На этот раз насмешливый тон не смутил ее.
— Только в детстве. Да и те были не такие внушительные, — ответила Барбара, не отрываясь от окна.
— В таком случае тебя ждет настоящий сюрприз. Аппалачи во многом не уступают Альпам. — Реймонд пересел на другое кресло поближе к спутнице. Ласково обняв ее одной рукой за плечи, он наклонился и стал показывать достопримечательности горного края. Все его существо излучало тепло и спокойную силу. Ощущение блаженной защищенности обволакивало девушку вместе со слабым ароматом его одеколона.
Внезапно нахлынуло неодолимое желание прижаться к нему всем телом, обхватить руками, привлечь к себе и более никогда не разлучаться. Невероятным усилием воли она заставила себя вернуться на грешную землю.
Рукавом Реймонд чуть коснулся щеки девушки, показывая, где первый снег запорошил горную вершину. Белое крошево сверху напоминало сахарную пудру на пироге, но Реймонд объяснил, что в некоторых местах слой снега достигает толщины нескольких футов.
— А почему мы летим именно сюда, а не какой-нибудь известный курорт.
— Именно потому, — улыбнулся Реймонд, что Ашвил — одно из немногих мест, где я могу позволить себе быть самим собой.
Внимание Адамса снова переключилось на пейзаж. Он, должно быть, даже не чувствовал, что его щека касается ее волос.