— Голова кружится? — сухо спросил он. — Тошнит?
— А ты не видишь?! — Дэн развёл руками и опустил красноречивый взгляд на свою грудь. — Она испортила рубашку от Армани!
— Похоже на сотрясение мозга, — выпрямился Вистан, и седые брови его сошлись на переносице. — Что произошло?
— Так ты ещё не знаешь? — гадко ухмыльнулся Дэн. Сати умоляюще посмотрела на него, но Дэн, не обращая на невысказанную мольбу внимания, вытащил из кармана смартфон и громко провозгласил: — Представляю тебе новую звезду всея интернета!
Пока Вистан хмуро просматривал запись, Сати всё больше съёживалась. Доктор положил сотовый на комод, и Сати мелко задрожала от плохого предчувствия.
— Наама? — печально проговорил Вистан. — Давненько она не появлялась. Неужели ты забыла принять лекарство?
— Так это была Наама? — Дэн встрепенулся, посмотрел на Сати так плотоядно, что она скрестила руки на груди. — Когда же я познакомлюсь поближе с твоей самой интересной личностью?
— Если это произойдёт, — не сдержалась Сати, — я вскрою себе вены!
Вистан поправил круглые очки и прикрикнул:
— Не выдумывай! Немедленно прими двойную дозу лекарства. При мне.
Плечи Сати опустились. Вздохнув, она неохотно потянулась за рюкзаком, медленно открутила крышку у желтоватой баночки, наклонила, и на ладонь упали две красно-белые капсулы, которые Сати отправила себе в рот. Она ненавидела состояние заторможенности, которое за этим последует, но ослушаться Вистана не осмелилась. Холодная ярость доктора в тысячу раз страшнее побоев брата. Вытащила бутылочку воды, чтобы запить, доктор коротко кивнул:
— Теперь спать. Днем у тебя обязательная встреча, будь готова к двум, пришлю машину.
Лука оперся на спинку кресла и с удовольствием вытянул ноги: стопы гудели от долгой ходьбы, даже поясницу ломило от усталости. Сотая годовщина смерти Лилиан окунула в облако светлой печали, наполненное призраками давно минувших дней. Её тонкие руки, мягкая улыбка и доверчивый взгляд голубых глаз, — всё это осталось лишь в его памяти. И эту память он несёт год за годом, воздавая любимой за моменты ослепительного счастья, за время, когда они были вместе. В груди заныло, дыхание перехватило. О, как бы он хотел, чтобы это было симптомами болезни! Допустим, сердечный приступ и такая желанная быстрая смерть… Но увы, это лишь признаки душного отчаяния, телесное недомогание от душевной боли.
Официант вежливо положил на стол меню и поинтересовался выбором Луки. Тот улыбнулся: всё просто! Вино, которое любила Лилиан, блюда, которые хоть чем-то походили на те, что готовила она…
— Вы ожидаете гостей? — уточнил парнишка в форме.
— К сожалению, — вздохнул Лука.
Больше не слушал, что говорил человек. Мазнув безразличным взглядом по сверкающему разноцветными огнями города панорамному окну, вспомнил сегодняшний день. Свои тяжёлые шаги на пути к её могиле, хруст прозрачной плёнки, которая окутывала букет кровавых роз, сладкий цветочный аромат и капли на своих щеках: то ли от дождя, то ли от солёных воспоминаний…
— Давно ждёшь?
Весёлый голос гианы оставил равнодушным, Лука настолько погрузился в воспоминания, что с трудом заставил себя повернуться. Иви очаровательно улыбнулась и, изящно присев на стул, благосклонно кивнула. Рядом тут же материализовался официант.
— Стейк с кровью и односолодовый виски, — томно проговорила Иви.
Когда тот отошёл, гиана окинула Луку придирчивым взглядом:
— Хорошо выглядишь! Точнее, выглядишь хорошо потрёпанным. Поднимался на холм Печали? Как Лилиан? Привет мне передавала?
Лука внимательно посмотрел на ярко-красные губы, ровную молодую кожу, белоснежные зубы и медленно проговорил:
— У тебя всё ещё красивое лицо, но характер, как и прежде, отвратительный.
— Я слишком стара, чтобы радикально меняться, — беспечно отмахнулась Иви и заливисто рассмеялась, привлекая внимание мужской части посетителей ресторана. — Да и тебе приятнее быть ангелом на фоне такой дьяволицы, как я!
Лука промолчал. Совершенно не хотелось ни ругаться, ни спорить, тем более что всё это бесполезно. От гианы так просто не избавиться… Во всяком случае, без огненного меча. Холодно произнёс:
— Мне приятнее быть без фона.
— Ага, — иронично фыркнула Иви. — Если тебя временами не теребить, то окаменеешь! Знаешь ли, очень не хочется терять почти единственное существо, к которому у меня нет гастрономического интереса.