Внешность у ведьмаков была приметная. Темные одежды с заговоренными кольчужными вставками, что, как чешуя, переливалась на солнце, отличались от серых холщовых рубах селян. Длинные волосы заплетены в косы в тонкими обережными лентами, а виски раньше, чем у других, трогала седина.
— Господин ведьмак! — вновь крикнул мальчишка, уже почти поравнявшись с Велизаром. — Беда! Одержимая в селе!
Велизар снова нахмурился. Одержимыми называли людей, чье тело захватил дух из Бездны. Таких духов отследить было почти невозможно, пока они не вселятся в жертву, а поймать сложно — уж очень хорошо они умели прятаться и притворяться. Духи эти обладали собственным разумом и были гораздо опаснее других тварей. Они несли раздор в места, где появлялись, питались обидами и злостью, а вместе с ними и жизненными силами окружающих, становясь при этом все сильнее. Обычно обнаруживали одержимых, когда они отъедались людскими жизнями и оказывались уже слишком сильны, чтобы ведьмак мог справиться с ним в одиночку. Приходилось собирать других охотников, а это время и жизни селян. Потому вести были серьезными, и Велизар направил своего коня к селу.
— Что там с одержимой? — спросил он у гонца.
— Лукьинишны дочка, — важно начал мальчуган. — Замуж пошла. Смирная была, а перед волхвом встала, да как закричит. Гостей распугала, сама по двору скакала, пока не заперли в избе её.
Велизар с облегчением вздохнул. Дух или был слаб, или не было его вовсе. Поди девица воспротивилась нежеланному браку, а не одержимая вовсе. Но без внимания оставлять такое дело было нельзя. Пусть окажется лучше, что селяне напрасно побеспокоили ведьмака, чем потом на месте их домов окажется погост — след пиршества духа Бездны.
Жители села не выглядели напуганными, и с любопытством смотрели на ведьмака из-за оград. Только у одного дома царило оживление — к нему и подвел Велизара малец.
Двор и правда был украшен для свадьбы. В стороне стоял длинный накрытый стол. А в центре двора переминался с ноги на ногу худой невзрачный мужичок в алой рубахе — видимо, жених. И спорили две полных женщины.
— А я говорила, дурная ваша Баженка, — кричала одна. — Где ж видано, посередь свадьбы смуту устраивать?
— Да не дурная! — вторая уперла кулаки в бока и воинственно наседала на спорщицу. — То твой Радейка поди ж обидел её, вот и заартачилась девица.
— Ты что же на Радея наговариваешь? Не он ли вам колодец справил? А какие подарки Баженке носил?
— Подарки? Так то ж для того, чтоб ему самому в супружеском доме бы пригодно было!
Кто-то из оставшихся во дворе зевак окликнул женщин, и те в миг замолчали, повернувшись к подошедшему ведьмаку.
— Вы уж прогоните лихо, — тут же запричитала одна из женщин. — Обелите Баженку-то мою. Умница она, красавица, а такая беда приключилась.
— Зря ты господина тревожишь, — не унималась вторая. — То не лихо, а сама Баженка твоя буйная.
Под непрекращающийся спор Велизара подвели к избе. Дверь была подперта граблями. Простая девица может и не вышла бы, а вот духа Бездны тем не задержать.
— И почему вы решили, что она одержимая? — Велизар пусть и расслабился, но бдительности не терял. Быть может, дух затаился. Пусть такого не было прежде, но и гули не вели себя, будто понимают, что ведьмак охотится на них.
— Так взъярилася она, как пришёл черед небесам кланяться. Слова какие-то непонятные выкрикивала. Грозилася, что есть у неё фе-эсь-бе, — последнее слово, незнакомое даже Велизару, женщина произнесла по слогам. — Они дадут нам по лицам. И кричала про какого-то кура-тура…
Ведьмак нахмурился. Что, если это какое-то новое заклинание Бездны или её порождения? Твари, прорывающиеся сквозь бреши, хоть и были порой носителями магии, но сами ей, в отличие от людей, управлять не могли. Но кто знает, что происходит по ту сторону границы между мирами? На всякий случай собрав меж пальцев силу, он откинул в сторону грабли и открыл дверь.
Бажена лежала на лавке, сложив руки на груди и свесив одну ногу. Она смотрела в потолок, но едва дверь открылась, села и уставилась на вошедших. Следом за Велизаром в избу ввалились обе женщины и просеменил жених. В двери заглядывали оставшиеся во дворе любопытные.
Девушка не вставала, с ужасом на лице оглядывая вошедших. Она была очень даже красивой, особенно по сравнению с женихом. Любовь порой бывает странной, и быть может сердце девушки дрогнуло и при виде такого мужчины. А может мнения её никто и не спрашивал, от того и воспротивилась девица решению родительницы. Велизар бы решил, что жених Бажене не мил, и ушёл бы, если бы женщины не заговорили о тех странных словах, произнесенных девицей. Закончила ли она свое злое заклинание, или силы духа пока слишком малы? А может девка всё придумала, чтобы напугать других? Но разве ж могла она позабыть о судьбе одержимых?