– Знаешь, я, пожалуй, пойду прилягу. День насыщенный выдался, – пробормотала она, неловко вставая. Том последовал ее примеру. Он резко подорвался с места, заставив отъехавший назад стул со скрипом чиркнуть ножками по паркету.
– Уже? Так рано?
Белла лишь пожала плечами, улыбнувшись краешком рта.
– Помочь с посудой? Ты приготовил, давай хотя бы помою тарелки.
– Да ладно, я сам как-нибудь. Иди отдыхай, – отмахнулся Том.
Оставив его в одиночестве, Белла в растрепанных чувствах поднялась к себе. Она быстро ополоснулась в душе, не воспользовавшись полотенцем, натянула на влажное тело ночную рубашку, провела по тонкой намокшей ткани ладонью, разглаживая складки. Морщась от холода, Белла заторопилась обратно в спальню и проскользнула под одеяло. Тусклый свет ночника падал на лежащую на прикроватной тумбочке подаренную пластинку. Нарисованные на обложке экзотические цветы зацвели, река побежала, поблескивая в свете нарисованного солнца, ласкаемые рассветными лучами, животные и птицы начали двигаться. Цапля гордо пересекала реку на крокодиле, а слоны на берегу захлопали ушами. Белла, зачарованная ожившей картинкой, блаженно улыбнулась.
«Спасибо таблеткам»[17], – с этой мыслью она прикрыла глаза, готовая упасть в черную бездну без сновидений.
До субботы время пролетело незаметно. Череда учебных дней, проверка студенческих работ и пустая болтовня с коллегами давали Белле некую опору, возможность поверить, что ее жизнь складывается так, как надо. В понедельник Том подарил Белле свой старый проигрыватель, убедив, что музыка ему совсем не помешает. Во вторник Виви позвала Беллу по магазинам, где они с жадностью рассматривали яркие флаконы с парфюмом в торговом центре. Сладкие, горькие, нежные цветочные и восточные пряные ароматы пропитали стены магазина. Девушки его покинули хоть и с пустыми руками, но зато сами пропахли ванилью, сандалом и тяжелой амброй.
– И чем тебе так они понравились? Дорогие и удушающие, в носу от них чешется, – проворчала Виви, потирая крылья носа, когда они с Беллой вышли на улицу. Холод сковал город, атаковал порывистым ветром, и земля промерзла, заставляя жителей убрать в шкаф осенние ботинки и достать зимнюю обувь. Белла хмыкнула, переминаясь с ноги на ногу. К ее зимним черным ботинкам на толстой подошве прилип выпавший мокрый снег. Под пальто, которое еще долго будет хранить аромат полюбившегося ей запаха, Белла надела синий свитер и простые джинсы. Виви же спрятала пострадавший от обилия запахов нос в огромный красный шарф и грозилась сдать свое клетчатое полупальто в химчистку.
– Да, они дорогие, поэтому ноты в них и звучат дорого.
– А зачем в Лэйквуде «звучать» дорого? – Виви изобразила пальцами в воздухе кавычки и скривила губы. – Здесь есть, конечно, богачи, но фамилии всем известны и без парфюма за сотню долларов! Тридцать долларов за унцию! Это же немыслимо! Ты же не Даяна Эпплгейт, – Виви произнесла это имя так, словно оно означало нечто непристойное.
– К сожалению, нет, – угрюмо согласилась Белла и перевела тему. – Ты пойдешь на игру в субботу?
Виви вздохнула.
– Хотела. Но, боюсь, за мной последует Дин Нельсон.
Белла нахмурилась и спрятала руки в карманы. Они так и стояли на парковке возле магазина, не решаясь пойти пить кофе или вообще разъехаться по домам.
– А он просто однофамилец детектива Нельсон или…
– Или. Она его мачеха, – подтвердила опасения Виви.
– Да уж, интересная семейка.
– Не более чем остальные, – с некоторым сожалением произнесла Виви.
В тот день они решили разъехаться по домам, темнело рано, Виви торопилась домой. Ну а Белла за дозой кофеина поехала к Джеку, у которого как раз в это время заканчивались занятия.
В среду вечером позвонила Даяна узнать о здоровье. Разговор получился коротким: Даяна куда-то спешила. Утром в четверг город накрыла снежная пелена, и остаток дня после лекций Белла провела, согреваясь в постели под звуки Tango in the Night и готовясь к следующему занятию. В пятницу Виви потащила Беллу в кино, прихватив и Джека. Получилась дружеская встреча вместо их с Джеком обычного свидания. «Одинокая белая женщина», появившаяся в прокате еще в августе, напомнила Белле о Нью-Йорке, Даяне и… семье. Антагонистка фильма вызывала смешанные чувства: ностальгии и омерзения; а ее желание подражать главной героине и вовсе заставило Беллу усомниться в собственном рассудке. Она, не переставая, сравнивала себя с ней.
«Но я же не такая? Я всего лишь была бы не прочь приобрести такие же духи или платье. Я не хочу идти милю в чужих туфлях», – размышляла Белла, пока Джек и Виви что-то тихонько обсуждали, иногда показывая пальцем на экран. Но Джек не забывал и о Белле: он обнимал ее за плечи, изредка бросая на девушку игривый взгляд. Белла казалась отстраненной, полностью погруженной в невеселые мысли. На последних секундах киноленты, буквально за мгновение до титров, Белла встрепенулась, будто очнулась от долгого сна. После сеанса, уже на улице, Белла обрадовалась холоду, взбодрившему ее, заставившему кровь течь быстрей, приливая к затекшим от долгого сидения на месте конечностям.