– Почему вы голый? – надломленным голосом осведомилась Белла. Ничуть не смутившись, Том парировал:
– Я вообще-то в штанах. А вот почему вы валяетесь на полу в рассветный час? Кровать неудобная? – не к месту пошутил он, помогая гостье подняться с паркета. Белле было не до смеха: она помнила чей-то зов, шаги, сделанные против собственной воли, и кровь, стекающую с портрета.
«Портрет… приснилось? Возможно, мне стоит пить “Прозак”[1] только по две таблетки. Третья была явно лишней», – рассуждала она про себя. Том по-прежнему пытался добиться объяснений:
– Так как вы здесь оказались? Не выходили же ночью полюбоваться снимком моей семьи и, разглядывая его, заснули от скуки?
Белла, окончательно придя в себя, возмутилась:
– Это у вас нервное? В страхе превращаетесь в Джорджа Карлина?[2]
Том отступил и недоуменно взглянул на рассерженную Беллу.
– В каком еще, к черту, страхе? Чего я, по-вашему, боюсь?
Белла пристально посмотрела на Тома. В ее памяти всплыл образ исказившегося безумием лица Уорда-младшего, запечатленного на семейном портрете. Она сощурилась и ядовито выплюнула:
– Обнаружить труп в своем идеальном большом доме!
Белла торопливо стянула с себя чужой халат, всучила его владельцу и удалилась к себе в спальню, не забыв хлопнуть дверью. Ошарашенный Том остался стоять посреди коридора со смятым халатом в руках.
Белла сидела в отведенной ей комнате на подоконнике, прислонившись лбом к окну, когда в дверь негромко постучался Том. Оторвавшись от прохладного стекла, она нехотя подошла к двери: вина змейкой проникла в сердце. Мучаясь угрызениями совести из-за недавних нападок на Тома, она отворила дверь. Том, в свою очередь, стоял перед ней, чуть склонив голову, как нашкодивший пес. Он чувствовал, что чем-то вызвал злость Беллы, а может быть, даже и сам напугал ее. Правда, на вопрос «чем?» ответа у него не нашлось. Они одновременно посмотрели друг другу в глаза. Неистовая синева столкнулась с темной зеленью. Каре-зеленые глаза Тома хранили в себе напоминание о карих глазах отца и малахитовых, принадлежавших матери.
– Извините.
– Простите меня…
Фразы вырвались из них в один и тот же миг. Затем они оба рассмеялись, и Белла с легким сердцем пропустила его в спальню. Том, проявляя любопытство, осмотрелся, как если бы оказался в этой комнате в первый раз.
– А вы придали уюта гостевой спальне, – отметил он и с плохо скрываемой тревогой спросил: – Как себя чувствуете?
Белла неопределенно пожала плечами.
– В целом, наверное, не столь плохо. До сих пор еще немного сонная, – посетовала она. Тома ответ не устроил.
– И часто вы спите на полу? Господь с вами, если нравится, но хоть берите тогда с собой одеяло!
Белла фыркнула, скрывая этим смех.
– В первый раз такое произошло… усталость сказалась, наверное, – неуверенно произнесла Белла, намеренно умолчав о «Прозаке». Да и о странном сновидении говорить она не стала. Агрессия всегда была ее излюбленной манерой обороны. Нападение – лучшая защита. Сначала бьешь, потом спрашиваешь «кто?» Так учил ее отец, офицер полиции, перед тем как покинуть их семью.
– Я хотел предложить вам позавтракать со мной у Долорес, – чуть помедлив, сказал Том. Чувствуя еще не сошедшее напряжение, он запустил пальцы в волосы. Белла же, не замечая его растерянности, не преминула согласиться:
– С радостью. Правильно ли я поняла, что мы не пойдем к вашей знакомой, а «У Долорес» – это лишь название закусочной? – Она лукаво улыбнулась. Похожую вывеску Белла заметила по дороге в дом Уордов, пока разглядывала городок из окна «Шевроле». Том удовлетворенно кивнул, улыбаясь:
– Разумеется. Владеет им настоящая Долорес, так что… – заканчивать фразу он не стал.
– Буду готова через десять минут, подождете? – деловито осведомилась Белла. Том, засуетившись, вновь кивнул и молча вышел из комнаты, прекрасно поняв намек.
Через почти ровно десять минут Белла спустилась к уже ждавшему ее Тому. Она надела белую водолазку и поверх нее бархатный, глубокого кобальтового цвета сарафан, так выгодно подчеркивающий цвет ее глаз. Темные колготки и ботинки делали акцент на длинных ногах. Спускалась Белла нарочито медленно, красуясь. Том, окинув ее оценивающим взглядом, не смел и помыслить, что девушка могла нарядиться для него.
– У вас отличный вкус, должен заметить, – не сдержался Том. Белла подобрала волосы за уши.
– Надела первое, что попалось под руку. Не разбирала пока вещи, – небрежно махнула она рукой, произнеся стандартную ложь. Выбранный ансамбль был ее излюбленным вариантом и точно не предназначался для похода в закусочную в Лэйквуде. Ей не терпелось покинуть стены этого дома, обстановке которого, как она полагала, совершенно не соответствовала. Белла ступила на пол и ее осенило: