Слоан наклонил голову, вдыхая ее аппетитный запах. Должно быть, сегодня она пекла булочки с корицей. Его рот наполнился слюной при мысли о том, чтобы лизнуть ее кожу в поисках следов корицы.
— Это единственная причина, почему ты здесь? Научиться драться?
Он до конца не понимал, но ему почему-то важно было услышать, нужно было знать, что она здесь из-за него, как и он из-за нее.
— Нет.
Следующий вопрос.
— А чего ты еще хочешь?
— Тебя. Мне нравится, как я раздвигаю свои границы с тобой. — Она сглотнула. — Все. Физические и сексуальные.
Воздух в комнате заискрился от контакта между ними, накаляясь, словно провод под напряжением.
Он должен взять себя в руки, прежде чем она поставит его на колени своей честностью и доверием.
— Ты сейчас в моем спортзале, пирожница. Так что пора раздвинуть некоторые из твоих границ.
Ранимость в ее глазах превратилась в решимость.
— Я разогрелась. Готова к тренировке.
— Еще нет. — Его голос был хриплым.
— Нет? — Она удивленно посмотрела на него.
— Нет. Пока я тебя не поцелую. — Слоан коснулся ее губ, поцеловал ухо. — Ты будешь гореть со мной, как я сгорал по тебе. Три гребаных дня. — И ночи. Даже когда он тренировался. Чего никогда не бывало до Кэт.
Ее ответная дрожь возбудила его еще больше. Слоан потянулся к ее губам. Боже, какой вкус. Такой богатый. Он замедлился, чтобы растянуть их поцелуй. Девушка прижалась к нему и запустила пальцы в его волосы. Это прикосновение послало волну жара к его паху. Обхватив ее бедра, он приподнял Кэт, чтобы коснуться своей эрекцией такого манящего горячего центра между ее ног.
Обхватив ногами его талию, Кэт застонала ему в рот, чем отправила последние остатки его самообладания ко всем чертям. Он сейчас либо остановится, либо оттрахает ее у стены тренировочного зала. Предложение было таким заманчивым, но не тогда, когда их могли бы застать. Голая Кэт была только для него. Возможно, это временно, но он будет защищать ее, пока она принадлежит ему.
Слоан с трудом разорвал поцелуй, но расширенные от желания зрачки Кэт подсказали, что она категорически не согласна с таким его решением. Прижавшись лбом к ее лбу, он тяжело выдохнул:
— Вот теперь мы разогрелись.
Он не хотел ее отпускать. Черт, если бы он мог, то прямо сейчас притащил бы ее к себе домой, запер бы в спальне и растворился в ней. И это длилось бы часами или днями — столько, сколько потребуется, чтобы унять жажду в крови.
— Для тренировки или секса? — Дыхание Кэт коснулось его лица.
— Для всего. Но сначала тренировка. — Потому что он знал, как это важно для нее, насколько сильно Кэт хотела преодолеть панические атаки. — А после этого мы примем душ, поужинаем, затем я раздену тебя, и мы продолжим.
И это будет длиться столько, сколько будет гореть огонь между ними, чтобы затем он смог сосредоточиться на том, что должен сделать.
Отомстить за сестру.
***
Их провожали взглядами, но Кэт игнорировала зевак. Эти любопытные глаза смотрели не на нее. Нет, они были направлены на два метра дикой красоты рядом с ней, которая привлекла внимание с той самой секунды, как они вошли в «Плавильный котел».
Слоан крепко засел в ее голове. Три дня она думала лишь о нем и их сделке. Когда мужчина спас ее от Дэвида, Кэт охватило дикое желание броситься в его объятия. И эта необходимость полагаться на него пугала. Она слишком легко доверилась ему и теперь боялась потерять себя, потерять ту женщину, которой так стремилась стать. Но сейчас Кэт пришлось отступить. Она здесь, со Слоаном.
— Попробуй фондю со шпинатом и артишоками.
Очнувшись от своих мыслей, она сосредоточилась на мужчине, держащем вилку с обмакнутым в соусе кусочком хлеба.
Он усмехнулся.
— О, я наконец-то привлек твое внимание.
— Ты никогда и не терял его. — Черт. Не стоило говорить ему этого.
Отложив вилку, Слоан наклонился к ней, в его глазах полыхнул огонь.
— Ты думала обо мне?
— И чересчур много. — Он не позволил ей погрузиться в мысли, чтобы она могла дистанцироваться от удовольствия или боли. Общение с ним волновало и пугало одновременно. — А потом, на три дня... я снова впала в оцепенение. — Кэт больше не хотела быть трусихой, бояться отказа, критики и панических атак. Она не хотела выживать, она хотела жить.
— А теперь ты чувствуешь?
Его глубокий голос и интерес согрели ее.
— Да.
— Хорошо. Запомни, я не позволю тебе отступить. Ты отступаешь, я следую за тобой. Слышишь меня, котенок?