Лорел посмотрела на свои руки, все еще держащие меня за предплечья.
— Кадер. — Она посмотрела сквозь свои проклятые ресницы. — Могу я…пожалуйста… ты позволишь мне увидеть твои татуировки?
Что-то было в ее голосе, желание, которое мог исполнить только я, возможность отвлечь ее от мыслей о Картрайте. И все же я не мог. Я не показывал ей того, что она хотела увидеть. Вчера я пытался заставить ее понять, что я чудовище. Теперь я хотел скрыть бесспорное тому доказательство.
— Лорел, я пойду наверх и приму душ. Твой ноутбук в столовой. Он не подключен к интернету. Я подключу, когда закончу. Не заходи ни в мой кабинет, ни в мою комнату…
Разочарование нахлынуло на нее, омрачив лицо, когда она подняла руки, останавливая мое предложение.
— Будет лучше, если ты перестанешь повторяться. Я знаю правила. Я не хочу, чтобы меня обнаружили. Я также уважаю твою частную жизнь… — она пожала плечами. — …даже если ты не всегда уважаешь мою.
Я сделал шаг назад. Не говоря больше ни слова, Лорел повернулась к раковине. Включив воду, она принялась мыть посуду.
Я должен был отойти.
Мне следовало уйти.
Я не ушел.
Мои ноги оставались прикованными к полу, а глаза не отрывались от нее. Мой взгляд скользнул от ее длинного блестящего хвостика к миниатюрной фигуре с сексуальными изгибами. Разочарование исходило из каждой ее поры. Было ли это из-за Картрайта или из-за моего последнего отказа?
Все, что я знал, это то, что стоять там и смотреть на Лорел было совсем другим видом боли.
Я испытывал боль.
Это было другое, более глубокое, что-то не физическое внутри меня.
Я никак не мог понять, почему я одержим этой женщиной, а она — мной. Я хотел этого, и все же не хотел. Меня тянуло к тому, как она смотрела на меня, видела меня, тянуло к тому, как это отличалось от всех остальных. Что будет, если я действительно позволю ей увидеть?
Моя шея напряглась.
Может, это будет настоящий конец.
Так будет лучше для нас обоих.
Закрыв глаза, я закатал рукава до локтей. Посмотрев вниз, я увидел разноцветные чернила, узоры, которые извивались на коже; ничто иное, как попытка украсить то, что было ужасным. С годами шрамы и цвета стали одним целым. Лорел достаточно было одного взгляда, чтобы содрогнуться от ужаса.
Хотя я и хотел сделать это, чтобы покончить с ее любопытством, мне было трудно двигаться. Как будто мои шаги боролись с течением, двигались к ней, но в то же время были сметены метафорической водой. Мое сердце колотилось о ребра, а во рту пересохло, когда я остановился позади нее. Мы не касались друг друга, но от нее исходило тепло.
— Кадер? — спросила она, не двигаясь.
Хотел ли я видеть на ее лице выражение отвращения?
Нет.
Будет лучше, если я останусь позади нее.
Затаив дыхание, я передвинул руки по обе стороны раковины, зажав ее между своими отвратительными шрамами.
Я ждал.
На кухне было тихо.
Не было ни вздоха, ни возгласа отвращения. Ее тело не дрогнуло и не напряглось от этого зрелища.
Не говоря ни слова, Лорел потянулась к крану и выключила воду. Ее лицо медленно склонилось то в одну сторону, то в другую. Внезапно она развернулась в моей ловушке. Взглянув на меня, ее голубые глаза снова наполнились слезами; однако печаль, которая была раньше, исчезла. Ее скулы были подняты, она улыбалась.
— Они… — она опустила глаза. — …по-настоящему прекрасны. — Ее глаза снова встретились с моими. — Можно мне их потрогать?
Я не мог ответить, по крайней мере, словесно; однако быстрым кивком дал ей разрешение. Мое согласие было вызвано осознанием того, что как только она это сделает, это будет последний раз, когда мы коснемся друг друга. После этого она вправе сбежать.
Лорел нежно провела кончиками пальцев по моей изуродованной коже. Я скорее видел ее прикосновение, чем чувствовал его через поврежденные нервные окончания. Взяв одну из моих рук, она перевернула ее, изучая нижнюю сторону руки. И снова наши взгляды встретились.
— Это, должно быть, заняло много сеансов.
Я никогда не позволял никому видеть мои шрамы, кроме художника, и уж тем более касаться моей кожи. Моя шея напряглась, волосы встали дыбом.
— Не притворяйся, Лорел. Теперь ты это видишь. Чудовище, которым я являюсь.
Она покачала головой.
— Я не вижу никакого монстра.
— Значит, ты недостаточно внимательно смотришь.
Отпустив мою руку, Лорел подняла обе свои к моей груди. Встав на цыпочки, она не остановилась, пока ее губы не оказались в одном дыхании от моих. Искушение было слишком велико. Я наклонился вперед, или это была она?