— Ты сказал, что твои записи не уходят так далеко.
— Именно. Вот почему я буду использовать квитанции по кредитным картам, а также взламывать другие камеры наблюдения. Прошлой ночью я взломал дорожные камеры Индианаполиса. Университет ведет систему, которая контролирует улицы, тротуары, а также гаражи и внутренние здания.
Глубоко вздохнув, я повернулась к Кадеру.
— Я сделаю это, если это поможет. Я хотела бы потратить некоторое время на работу с данными с моих и Расса флешек. Думаю, что в некотором роде это даст мне душевное спокойствие, если я буду знать, что данные безопасны, даже если это приманка для продажи.
— Хорошо, что напомнила об ставках на твои данные.
— Ладно.
Я не знала, что еще сказать.
— То немногое, что я прочитал о твоих достижениях, и информация, которую ты дала мне для публикации… — Он покачал головой… — Я впечатлен.
Теплая волна накрыла мою кожу.
— Раньше я думала, что это произведет революцию в индустрии и поможет жертвам, которым трудно справиться с воспоминаниями. У меня были большие надежды.
— Интересно, что до тебя никто не шел этим путем и не выдвигал подобных теорий, а теперь ты с «Синклер Фармасьютикалз» идете по тому же пути.
— Мы их опередили. А что касается первого, то это не совсем так…
— Что ты имеешь в виду?
— Когда я училась в аспирантуре, — начала я, — было аналогичное исследование, проведенное независимой компанией, которая предложила, за неимением лучшего описания, стажировку аспирантам в моем университете. Мне так и не сказали, как зовут подрядчика.
Я сморщила нос.
— В контракте они использовали буквы и цифры. Дело в том, что позже, когда исследование было приостановлено, название, которое они использовали, перестало существовать.
— Компания исчезла?
Я пожала плечами.
— Я ничего не нашла.
— И все же ты была частью этого? Ты была в этом замешана? — спросил Кадер с неподдельным интересом.
— Я была маленькой частью. Их исследование дошло до первых клинических испытаний с небольшим размером выборки. Все дело в том, как далеко мы продвинулись. Было бы полезно ознакомиться с данными этого первого исследования, но оно так и не было опубликовано.
Он покачал головой.
— Ты сказала, что оно приостановлено?
— Это было странно. Моя работа заключалась в вычислении цифр и проверке выводов в течение бесконечных часов, потраченных на документирование ссылок на источники, ничего гламурного. В любом случае, объект просто закрыли. Без предупреждения.
— Это было в Индиане, в университете?
— Нет. Я не знаю, где мы были. Нам никогда не говорили, только то, что оно засекречено.
— И университет санкционировал это?
Я пожала плечами.
— Да.
— Ты применила то, что узнала там, к своим собственным исследованиям?
— Не сознательно, но думаю, что возможно. Может, работа над тем другим проектом даже на короткое время укрепила мое любопытство, что такой состав может существовать.
Кадер поднялся и потянулся к моей пустой тарелке.
— Твой ноутбук в столовой. Ты можешь принести его в офис.
— Думаю, я останусь там. Вид прекрасный, и я лучше всего работаю в тишине.
— Если тебе понадобится интернет, дай мне знать.
Прежде чем покинуть кухню, я подошла к Кадеру. С застенчивой улыбкой потянулась к его рукам и закатала сначала один рукав, потом другой. Хотя он ничего не говорил, его тело напряглось под моим прикосновением.
— Лорел.
— Ты идешь в офис. Меня там даже не будет. Это твой дом, тебе должно быть удобно.
— А что, если я скажу тебе, что так… — Он поднял руки. — …мне неудобно.
— Если бы ты мне это сказал, я бы спросила, почему?
— Тогда, черт возьми, я тебе не скажу, — он потянулся к рукаву.
Моя рука накрыла его.
— Я тебя не анализирую.
— Чушь собачья.
На моих губах появилась улыбка.
— Я говорю тебе, что то, что ты позволяешь мне видеть больше того, кто ты есть, заставляет меня чувствовать себя комфортнее.
С этими словами я оставила его на кухне и направилась в столовую. За кухонным столом было восемь мест. Здесь стояли стулья на двенадцать персон.
Устроившись на одном конце стола, я открыла ноутбук, который предоставил мне Кадер, и включила его. Я загрузила данные со вчера. Сегодня я хотела начать изучать его, делать заметки и цитировать любые находки, которые я могла вспомнить.
Четыре с лишним часа спустя я смотрела на страницы рукописных заметок. Расс любил называть мой почерк «как курица лапой». Он часто говорил, что, если я запишу все наши находки, они останутся засекреченными, даже если их найдут.