Глава 35
Лорел
Я проснулась со вздохом, мой разум тоже проснулся, а тело скрутилось на простынях Мейсона. Даже в мыслях мне было трудно понять, что Кадер и Мейсон — один и тот же человек. Я села, оглядывая комнату. Небо за окном говорило мне, что все еще ночь, хотя цифры часов давали знать, что начался новый день. Мои глаза привыкли к мягкому сиянию лунного света, заливавшего комнату жутким серебром, недостаточно ярким, чтобы прогнать тени, притаившиеся в углах. И все же я знала, что одна.
Кровать рядом со мной была пуста, и когда я провела ладонью по простыне, прохлада сказала мне, что я была одна некоторое время. Мейсон был со мной, когда я засыпала, теперь он ушел. Куда?
Мои мысли снова закружились от ночных откровений.
Кадер.
Мейсон.
За исключением глаз, этот человек совсем не был похож на мальчика, которого я помнила. Тем не менее в глубине души я знала, что это он.
Пока он говорил, я старалась не давить и не вести. И с каждым его словом было больно смотреть, как человек, которого он считал умершим, а мы все думали, что он умер, примиряется с тем, кем он был сегодня.
Размотав простыни, я выбралась из постели.
Вместо того чтобы надеть свою одежду, я зашла в гардероб Мейсона и нашла одну из его рубашек на пуговицах. Стойкий запах густого березового одеколона навевал воспоминания о человеке с другим именем. Смогу ли я соединить их? А он?
В некотором смысле, это было так, как если бы плотина была помещена в разум Мейсона, и прошлой ночью она сломалась, выпустив поток подавляющих образов и воспоминаний. Как ученый и специалист по воспоминаниям, я боялась того, что он найдет. Как девушка, которая влюбилась в парня из Южного Чикаго, я также боялась того, как сойдутся два его мира, если они смогут объединиться.
В его сознании шла настоящая битва, невидимая для внешнего мира. Двое против одного. Прозрение его истинной личности было внезапным и ошеломляющим, оставив Мейсона пробиваться сквозь убеждения, предубеждения и стены, которые установил Кадер. Ему понадобятся годы, чтобы примириться с тем, что было реальным, а что — ложным.
На самом деле обе личности были реальны.
Это очень трудно понять.
Вчера вечером, когда Мейсон рассказывал о нашем детстве, я предостерегла его от слишком быстрого воспоминания. У него была жизнь, которую он должен вспомнить, и делать это слишком быстро может быть вредно. Теперь, когда его не было в спальне, я боялась того, что он может делать, используя свою невидимость в Интернете для поиска информации о себе.
Спускаясь по лестнице в темный вестибюль, я застегивала пуговицы на рубашке. Оказавшись на первом этаже, начала закатывать рукава. Мои босые ноги почти не издавали ни звука, когда я шла мимо и через темные комнаты, следуя за светом в конце темного туннеля — светом, идущим из офиса Мейсона.
Подойдя ближе, я замедлила шаг.
Я никогда не видела, чтобы дверь оставалась открытой.
Мое сердцебиение звенело в ушах, я прислушивалась к активности, звукам клавиатуры или мыши. В дверях я остановилась и осмотрела серую комнату.
— Мейсон?
Я повернулась в сторону прихожей, проглотил слюну и попробовала еще раз.
— Кадер?
Нет ответа.
Стулья перед компьютерами были пусты. С моего наблюдательного пункта была видна вся комната, и все же он отсутствовал. Куда он делся?
Наверху один из экранов показал коридор, где я только что была. На другом было видно то, что я узнала как кухню, хотя было трудно разглядеть что-либо, кроме лунного света, струящегося через окна. На мгновение я уставилась на него, гадая, не туда ли он ушел. А потом на экране свет от лунных лучей уменьшился.
Облака.
Это имело смысл.
Детектор движения улавливал меняющийся свет.
Обойдя длинный стол, я почувствовала, как во мне просыпается любопытство. Что он исследовал? Как много он помнит?
Потянувшись к столу, я опустилась на край его большого кресла. Как только я это сделала, мое движение пошевелило мышь, вызвав к жизни один из меньших экранов. Мой пульс участился, я узнала то, что было на дисплее. Это был экран с сообщением, которое он получил сегодня днем.
Я снова окинула взглядом ширмы, ведущие к дверному проему, обдумывая свой следующий шаг. Пока дверной проем оставался свободным, я потерла липкими дрожащими ладонями полы рубашки, прикрывавшие мои бедра. Где он был?
Я знала, что дальше смотреть не стоит, и все же не могла остановиться.
Заголовок гласил: Изображение прилагается.
Он предупреждал меня о просмотре файлов на его компьютере. Может, это еще одно ужасное изображение, которое я не могу вынести?