Я кивнул, и мышцы на моём подбородке пульсировали.
— Я нервничаю.
— Я тоже.
— Что, если я облажаюсь? — спросил я.
— Этого не случится, — она улыбнулась. — Мы оба знаем, каково это — иметь ужасных родителей.
— У меня такое чувство в груди, эта любовь к человеку, которого я даже не знаю, это шанс, я хочу дать этому ребёнку всё. А это невозможно.
— Дай нашему ребёнку всю любовь, Деклан. Это чувство в твоей груди, этого достаточно, это — всё, — она улыбнулась, пока я впитывал сказанное ей, и расслабился.
Дверь открылась, и зашла высокая блондинка в зелёной форме. Её улыбка была искренней, и от этого на её левой щеке появилась ямочка.
— Я — доктор Кармайкл, а вы, должно быть, Пэйдж?
Она пожала Пейдж руку, затем мне. Я представился, и она объяснила, что сейчас произойдет. Она собиралась провести осмотр, а потом ультразвук. На предложенную возможность выйти на время осмотра я ответил отказом и встал со стула. Я решил стоять с Пэйдж рядом и взял её за руку, когда она легла на стол. Осмотр был быстрым, но, по-моему, не совсем безболезненный для Пэйдж, так как она морщилась несколько раз. Мне было ненавистно, что я был почти бесполезен, но, по крайней мере, я был с ней.
Доктор приглушила свет, и моё сердце заколотилось.
— Из тех дат, что вы предоставили, я полагаю, что у вас около семи недель сейчас, — доктор Кармайкл улыбнулась нам, и я посмотрел на Пэйдж. — Надеюсь, вы сможете сегодня услышать сердцебиение.
Пэйдж сотворила чудо.
— Я люблю тебя, — прошептал я, наклонился и поцеловал её в лоб.
Доктор начала диагностику, и Пэйдж посмотрела мне в глаза. Комната наполнилась статичным белым шумом. Я не отводил от неё взгляда, этот звук сжал моё сердце, пока я ждал чего-то. Нижняя губа Пэйдж была зажата между её зубами, в голубых глазах надежда. Мягкая дробь раздалась в комнате. Ритм был неровный, быстрый и непостоянный, но мы с Пэйдж выдохнули, и наши губы растянулись в огромных улыбках.
Её бесконечная улыбка питала биение моего сердца, искореняя неуверенность. Я никогда не чувствовал такого ясного и чистого счастья. Эта улыбка — всё, что мне будет нужно, чтобы твердо держаться на ногах на неровной земле, по которой я хожу каждый день.
— Хм, — пробормотала доктор Кармайкл себе под нос.
— Всё выглядит нормальным? — спросила меня Пэйдж, и я повернулся лицом к экрану.
— Не могу сказать.
— Вы это слышите? — спросила доктор, но я покачал головой. — Здесь два сердцебиения.
— Д-два? — запнулась Пейдж.
Два…
Воздух в комнате был густым, я боролся за каждый вдох.
— Видите? — она указала на экран. — Здесь два отдельных плодных яйца. У каждого ребёнка своя плацента. Это хорошо. Нам придется более внимательно за вами наблюдать, но не волнуйтесь, это гораздо больше распространено, чем думают люди.
Мы с Пэйдж уставились на монитор. Два отдельных сердца трепетали на экране.
— Двойняшки, — мой голос надломился, и я перевел взгляд на Пэйдж. Она улыбалась со слезами. И, может быть, это просто галлюцинации, но, когда я наклонился поцеловать её, я почувствовал руки на своих плечах. Сильные руки, удерживающие меня на месте, спасали мои колени от падения, и тепло от них растворялось в моей крови, выталкивая оставшиеся тени.
«Они твои».
Мои губы соприкоснулись с её, когда доктор отвернулась, чтобы включить свет в комнате. Я держал лицо Пэйдж в руках, слёзы полились из её глаз.
«Они предназначены тебе».
— Скажи что-нибудь, — мои губы слегка касались её, пока я говорил.
— Нам всегда было суждено иметь двоих.
Эпилог
Свет лился сквозь окна от пола до потолка в нашу студию, и, несмотря на недавний снег, солнце согревало комнату своим жёлтым сиянием. Солнечный свет окрасил волосы Пэйдж в золото, когда она сидела с нашим сыном, Роялом, с одной стороны огромного белого холста, раскатанного ранее. Руки Рояла были покрыты водорастворимой краской. Его белокурые волосы запачканы зелёным цветом, он визжал, хлопая руками по ткани перед Пэйдж, перемешивая красный, синий и зелёный. Он сидел у неё между ног, а Индиго сидела у меня. Палитра моей дочери была темнее. Инди выбрала серый и темно-синий из ведра, и вместо того, чтобы размазать пальцами краску, которую я налил для неё, аккуратно погружала в неё пальчики. Используя их почти как кисточку, она рисовала маленькие круглые точки на холсте. Хихикнув, села обратно на попу в подгузнике и повернула голову. Круглые бледно-голубые глаза Индиго мерцали крапинками янтаря, пока она зубасто мне улыбалась.