Я провела руками по его спине, чувствуя, как растягиваются и теплеют его обнаженные мышцы под моими пальцами. Обхватила его за талию, жёстче притягивая его зад к себе, толкая и чувствуя полное удовлетворение до самого сердца. Его стон превратился в рык, когда он приподнялся на вытянутые руки и перекатил нас. Я села на него верхом, вдруг во мне промелькнула искра неуверенности, и я прикрыла грудь руками. Он обхватил мои запястья, мягко опуская мои руки. Тогда я наклонилась вперёд, и мои ладони накрыли большой чёрный крест на его груди.
— Тебе никогда не нужно от меня прятаться, — его глубокий голос прозвучал как распутная команда.
Деклан смотрел на меня, пока я проводила большим пальцем по краю креста. Я не привыкла к такому напряженному взгляду. Глаза Кларка всегда были закрыты, но этот мужчина держал мои бёдра, не отводя от меня взгляда, он поднимал меня, притягивая вперёд и снова возвращая назад, наполняя меня чувствами снова и снова, с каждым толчком. Я резко вдохнула, пока он открывал меня, двигал меня, создавал что-то новое внутри меня. Я всё забыла, отбросила прочь — сейчас я полностью отдалась воскрешению.
— О, Боже!
Два слова громко сорвались с моих трясущихся губ, когда он обхватил своими сильными руками мою грудь. Он раскачивал бёдрами, ударяя меня по точке глубоко внутри, на которой мне необходимо было ощущать каждую его клеточку.
Руками он обвел изгибы моего тела, коснулся груди, чувствуя каждый мой вдох, и с каждым толчком его бёдер моё дыхание ускорялось и становилось неравномерным. Бёдра начали дрожать, когда он просунул руку между моих ног, лаская меня пальцами, доводя до грани разумного, и эта прекрасная боль распространялась по моему животу. Мои мышцы напряглись, когда я приблизилась к падению.
Комнату наполнил мягкий сиреневый свет, непристойные звуки, глубокие вдохи, приглушенные стоны, звуки прикосновений кожи к коже. Когда меня настиг оргазм, я посмотрела в его глаза. Его челюсти сжались, брови нахмурились, но он так и не отвел взгляда. Мои глаза почти закрылись, когда боль прошла по мне волной, и я закричала, так как не смогла сдержать в себе. Не смогла обуздать невероятную и подавляющую волну. Он нашёл своё освобождение внутри меня, с рычанием содрогаясь подо мной.
Я двинула бёдрами, соскальзывая с него и снова погружаясь обратно, и он застонал, стискивая мои бёдра властным захватом пальцев.
Я наклонилась поцеловать его, и он поднял руки к моему лицу. Пальцами он прошелся вдоль линии моих волос, и замер. На несколько секунд. Просто смотрел меня. Его лоб был покрыт бисеринками пота, губы слегка раскрыты, и когда он притянул меня для поцелуя, его глаза словно плавились. Моё дыхание совсем сбилось, когда я отстранилась, разрывая наш поцелуй и нашу связь, и упала рядом с ним на кровать. Щекой прислонялась к груди со стороны сердца, а правой рукой накрыла крест, он пальцами рисовал длинные медленные вызывающие дрожь линии на моей руке, затем на бедре.
Поначалу мы наслаждались умиротворяющей тишиной. Мои пальцы путешествовали по его животу и обратно к кресту, а потом я сказала:
— Я так долго себя винила и никогда не думала, что заслуживаю больше, чем было, ждала от Бога помилования. И когда уже подумала, что последняя часть меня испарилась, он вернул мне тебя. — Я поднялась на левом локте и благоговейно поцеловала его в грудь прямо в центр креста.
Он вернул мою правую руку на татуировку, и я чувствовала каждый вдох и выдох — под чернилами он был живым.
— Ты всегда была здесь, ты здесь, в каждом вдохе. Ты принадлежишь цвету… мне. Это… единственная религия, которая тебе нужна.
Его губы накрыли мои до того, как я смогла заговорить. До того, как смогла сказать, что люблю его и всё в нём. И когда он перевернул меня на спину, его тело, его мускулы, его тепло накрыли меня, и всё, чего я хотела — показать ему, что я ощущаю.
Наши губы не отрывались друг от друга, когда он снова соединил нас. Он занимался любовью со мной, пока не стал всем, что я могла видеть, ощущать и слышать. А потом я заснула, укутанная его сильными руками, накрытая его запахом, его теплом, купаясь в нежности раннего утреннего солнца, струившегося сквозь жалюзи.