Дверь в ванную приоткрылась и я напрягся.
— Ты готов? — произнес мужской голос сквозь открытую дверь.
— Ага, заходи, — медбрат — я посмотрел на его бэйдж — Эван слегка кивнул мне, когда зашёл другой мужчина.
Пока двое мужчин подходили ко мне, бледно-бежевые стены и грязно серые полы словно сужались вокруг меня. Я сделал шаг назад, коснувшись икрами туалета.
— Всё в порядке… Я здесь для того, чтобы помочь с осмотром кожи, — он улыбнулся, пытаясь подбодрить меня, но от этого у меня скрутило живот. — У каждого поступающего сюда пациента мы осматриваем кожу, записываем татуировки и отличительные знаки, это поможет узнать, поменяется ли что-нибудь, пока ты здесь.
Эван взял большое полотенце со шкафчика рядом с раковиной и протянул мне.
— Сними белье и прикройся полотенцем.
Мой взгляд метнулся к другому мужчине, тот доставал ручку и блокнот из кармана. Я чувствовал себя как в ловушке, и с каждым вздохом, каждой частичкой воздуха становилось всё тяжелее дышать. Он начал записывать, вслух подсчитывая мои татуировки и шрамы. Мои пальцы сжимали полотенце, держа его перед собой, будто последняя часть моего достоинства упала на пол вместе с боксерами.
***
— Не хочешь сначала заехать домой? — спросил Киран с заднего сиденья маминой машины. Лиам одолжил её, чтобы забрать меня из больницы.
Мне потребовалось время, чтобы ответить, так как разумом я всё ещё был в психушке.
— Нет, я хочу увидеть её.
Меня должны были отпустить во вторник, но задержали, утверждая, что необходимо провести ещё несколько дней наблюдений. Три недели. Три гребанные недели без неё, без жизни.
— Может быть, вы встретитесь у нас?
— Киран дело говорит. Может, ты его послушаешь, Декс. — Лиам ненадолго отвлёкся от дороги и посмотрел на меня.
За последние три недели он состарился, не сильно, но было видно, как стресс из-за меня повлиял на него. Морщины в уголках глаз дополняли тёмные круги. Губы были сухими, щёки впалыми. Взгляд Лиама снова сфокусировался на дороге.
— У меня всё хорошо. Мне лучше.
Это, по крайней мере, было правдой. Психиатр нашел действительно работающую комбинацию новых лекарств. Мои галлюцинации почти прекратились, и впервые без Пэйдж я не слышал голоса уже четыре дня. Лечение меня истощало, но оно не подавляло. Последнюю неделю в больнице я рисовал настоящие картины, не просто всё дерьмо из головы, а настоящие наброски её лица, рук, Пэйдж в чистом виде. Может, они и забрали моё достоинство, но у меня осталось вдохновение, творческий мозг — моя душа.
— Я знаю, но ты не думаешь, что будет лучше, если место будет знакомым? — рука Кирана опустилась мне на плечо, когда он придвинулся к переднему сиденью. — Я уверен, она не будет возражать.
Мои братья считали меня очень хрупким, но они не знали, что я уже был сломан до этого. Во время лечения я впадал в бездонную тьму, чего больше всего боялся: я лучше умру, прежде чем снова попаду туда. Я столкнулся с монстром в своём сердце, дьяволом в голове, и они улыбались мне, резали меня, опускали меня на самое дно. Я почти сдался… почти.
***
— Ты можешь рассказать, что это значит, Деклан? — доктор Барра указал на мой альбом.
Слова на страницах загорались и исчезали, оставляя после себя пару голубых глаз. Призраки путали мои мысли, лгали мне, говорили вещи, в которые я не хотел верить.
«Она не настоящая, она забыла и ушла»
«Ты — ничто, она — ничто»
«Ты придумал её»
Нет.
«Она — навсегда»
«Она ненавидит тебя»
— Деклан, расскажи мне о Пэйдж, — голос доктора дразнил дьявола в моей голове.
Челюсть заболела, когда я стиснул зубы, пытаясь вспомнить, увидеть сквозь дым, и пламя, и туман. Костяшки напряглись, когда я сжал кулаки.
— Она ненавидит меня.
***
Я проиграл себе в прошлом, в своих воспоминаниях реальность, в которой так долго жил без неё. Проведя руками по волосам, я повернулся к Кирану.
— Я не потеряю её снова. То место… я почти позволил дерьму из своей головы поглотить единственное хорошее последнее воспоминание. Мне плевать где, просто я должен увидеть её, и если поехать к ней будет быстрее, значит, туда я и еду. — Наши взгляды встретились, и он кивнул.