— Прости меня, — я обхватил её лицо руками. — Я не хотел…
— Я знаю, ты не хотел, чтобы я видела тебя там, но…
— Нет, — я нежно провел большими пальцами под её глазами, стирая слезы. — Я не хотел ранить тебя, и да… не хотел, чтобы ты меня там видела. И знал, как только ты увидишь, как я выгляжу, что они со мной делали, ты ни за что на меня снова не посмотришь, как раньше.
Она подняла руки и положила на мои плечи.
— Лиам сказал мне. Он сказал, что ты пропал на какое-то время.
Я кивнул.
— Он сказал, что не видел тебя таким пустым, будто ты потерялся, но… — она нервно выдохнула. — Он сказал, что я была там… в твоей голове, и ты всё ещё рисовал мои глаза?
По моим мыслям пронеслись тени. Я отвёл руки от её лица, отходя назад, и её руки упали по бокам. Я переплёл наши пальцы.
— Я был в бесконечной ночи. Там не было звёзд, не было света, лишь ненависть и ярость… и ложь. Всё, на чём я мог сфокусироваться, — плохое. Когда все лекарства вывели из моего организма, я растворился в собственном сознании. Ты была единственной частью меня, за которую я мог держаться. Та ночь, когда я сделал тебе татуировку, то воспоминание… укоренилось во мне. И когда я начал приём новых препаратов, оно росло, и каждая ветка, каждый кусочек нас… стали моими шагами к выходу из пропасти, в которую я упал.
Она отпустила мою руку и обняла меня за талию. Прижавшись щекой к моей груди, глубоко вдохнула.
— Я скучала по тебе, — прошептала она.
— Я должен был позвонить тебе, когда меня не выпустили в оговоренный день. — вВина давила на меня.
Она кивнула, и я притянул её к себе так крепко, как мог. Мои руки поглотили её маленькое тело.
— Ты должен был позвонить, — она отстранилась, но тепло её рук продолжало согревать мою талию. Её глаза были живыми, не было больше слёз, размывающих первозданный голубой. — Но я понимаю. Понимаю, почему ты должен был пройти через это сам, ты пытался защитить меня. Но знаешь, я всегда любила твою тьму, даже кромешную мглу, в каком-то смысле, она помогает свету. Это пугает, и я никогда не смогу полностью понять, какого это для тебя, но это прекрасно и идеально… из-за тебя.
Я в неверии покачал головой.
— Они отобрали мою гордость, Пейдж. Они раздели меня, забрали мой рассудок, прекратили давать лекарства, показали, кем я был на самом деле. Болезни во мне было больше, чем самого меня.
— Этот опыт показал тебе, что могло случиться, Деклан. Болезнь, голоса, депрессия, их слишком много, чтобы вынести это всё одному. Ты взорвёшься, если будешь пытаться скрывать это от меня. Тебе придётся заботиться о себе, и я хочу помочь тебе. Позволь мне помочь тебе… позволь мне хотеть тебя, увидеть всё это.
Она встала на цыпочки и наклонила мою голову, чтобы наши губы почти касались друг друга.
— Последние три недели были кошмаром, из которого я не мог убежать. Никогда у меня не было такого ощущения пустоты, — она на мгновение коснулась губами моих губ. От этого манёвра в моём теле вспыхнуло тепло и мгновенно разнеслось по всем конечностям. — Я больше не знал, кто я, — я уткнулся носом ей в шею и, когда сделал вдох, Пэйдж наклонила голову набок. — Покажи мне, что я всё ещё человек, всё ещё мужчина.
Когда руками я скользнул в её волосы, наши рты встретились. Влажные пряди охладили горящие кончики пальцев и замедлили движение моих переполненных желанием губ. Последние три недели были кругами ада, но потребовалось лишь один раз вкусить её, и каждая гребанная минута растворилась в её мягких вздохах, пока я прижимал её тело к своему.
Когда я отстранился, её губы распахнулись с моим именем. Пэйдж раскраснелась, подняв руки, когда я снимал её свитшот. Её взгляд прожигал меня, побуждая меня дышать. Глубокие настоящие вдохи, наполненные оранжевым и золотым теплом. Когда она расстегнула лифчик и уронила его на пол, удары моего сердца звучали как гром. Её каплевидная грудь, приглушенно-розовые соски. Я облизнулся, почувствовав все цвета жизни, наполнившие каждую частичку моего сердца. Я уложил её на кристально белое покрывало, и она сдвинулась к середине кровати, наблюдая, как я стягиваю свитер через голову. Она осмотрела мою грудь, пока я скидывал ботинки, расстегивал джинсы и снимал их вместе с боксерами.
Я подошёл к изножью кровати, забрался поверх её тела, обхватив ртом её грудь. Руками, вцепившись в матрас, вкушал её, позволяя ощущениям пропитать меня. Смерть, которую я испытал, почти излечилась. Проведя губами дорожку по татуировке к краю её штанов, я стянул их и продолжил исследование. Целовал её бедра и икры, медленно раздевая её, оставляя всю одежду на полу. Её запах оживил меня, пока мой рот следовал вдоль внутренней стороны её бедер. Пальцы Пэйдж вцепились в мои волосы, и она резко вздохнула, когда я прижался ртом между её ног.