Работа ждала меня на улице Верхоглядова, проходившей через весь Северный Москинск параллельно улице Огнеборской, в противоположном конце. То бегом, то быстрым шагом, взмыленная, я очень торопилась. Ужас как не хотелось прийти домой с пустыми руками, а судя по тому, что начало темнеть, к четырем я опаздывала. Одно хорошо — бежала уже без тяжелой сумки!
Не чувствуя под собой ног, почти бегом приближалась к нужному повороту, когда, вывернув из-за угла общественной бани, на меня со всего маху налетел рыжеволосый парнишка с оттопыренными ушами в грязном прохудившемся комбинезоне — на вид лет десять, не больше.
— Кому работа? Полный социальный… — орал он истошно, но договорить не успел — тоненький голосок оборвался, когда его владелец уткнулся аккуратно вздернутым носом мне в плечо.
Я схватила мальчишку за плечи.
— Ты что, не видишь, куда бежишь? — спросила я, отодвигая его от себя, а про себя подумала: уже второе предложение за день, а говорят, в Москинске работы нет…
Выпрямившись, паренек бросил на меня короткий взгляд и покрутил в руках сломанную пополам фанерку с надписью «Требуется ответственный работник. Обращаться тут же».
— Не видел, — шмыгнул он носом. — А теперь еще и от хозяина попадет, что замену не нашел. Человек, который обещал к четырем, не пришел.
— Замену на работу?
— Ага…
— Что за работа?
— Башмаки клиентам чистить.
У меня сердце упало. Это на мое место ищут замену?
— Верхоглядова, 189? — спросила его.
Паренек кивнул.
— Ну, тогда ты нашел, кого искал. Это я опоздала к четырем.
Мальчишка, приподняв рыженькие брови, удивленно рассмотрел меня с головы до ног. Потом, не задавая лишних вопросов, кивнул.
— Меня Филькой зовут, будешь работать рядом со мной. А от хозяина тебе ох как попадет, полтора часа кресло пустует.
Филька схватил меня за рукав и потянул за угол, откуда только что появился. Хоть он и был мал ростом, едва доставая до моего плеча, я, измотанная длинной дорогой, еле за ним поспевала. По дороге он не умолкал: рассказал, что, кроме него, в его семье еще шестеро братьев и сестер. Живут они на привокзальной площади в маленьком общежитии, где на одну кухню приходится еще пять таких семей. Мама работает прачкой и, как тетушка Ойле, едва сводит концы с концами.
— Моего отца забрали тянуть железнодорожную ветку до Темного анклава, — с гордостью заявил Филька, но тут же уголки его губ опустились. — Правда, уже месяц от него ни слуху ни духу.
Может быть, паренек что-то путает? Когда я уезжала учиться, проведения железнодорожного пути до анклава не было даже в проекте. Год назад в «Москинск-Рид» читала интервью руководителя Комитета биомагических изысканий. Как сейчас помню, статский советник Леопольд Юзуфов с полной уверенностью сообщал, что аномальная территория в данный момент никому ничем не угрожает. За пятьсот лет, как ее открыли, биомаги только один раз зафиксировали вспышку излучения, тогда границы анклава сдвинулись в сторону Южного Москинска. Было это сто лет назад.
— Ты точно про Темный анклав говоришь? — уточнила я. — Насколько я знаю, слухи о его активности — преувеличение.
— Куда там, — махнул рукой Филька. — Последние полгода как с цепи сорвались. Люди говорят, что твари могут прорваться в любой момент.
— Ну, это навряд ли… — возразила я, но тут же нахмурила брови и вспомнила про колонну новобранцев у ворот комиссариата. А зачинщик митинга называл кого-то живодерами и протестовал против поставок «живой наживы для нечисти». Может, в действительности все обстоит гораздо серьезнее?
— Вряд ли или нет, но отец, когда последний раз приезжал, по секрету сказал, что один патруль не вернулся, — серьезно поделился со мной парень. — А где твои родители?
Такого вопроса я от болтуна Фильки не ожидала, сердце подскочило к горлу, и я ничего не придумала лучше, как промолчать. Допытываться паренек не стал.
Рабочее место располагалось у центрального входа конструкторского бюро. Рядом с широкими бетонными ступенями стояли два высоких кресла, обитых потертым дерматином. Филька шустро огляделся по сторонам, видно высматривая строгого хозяина, и, удостоверившись, что горизонт чист, деловито приставил меня к рабочему месту справа и всучил банку с гуталином, кусок затертой замши и щетку.
— Чистить умеешь? — спросил он. Я отрицательно покачала головой.
— Значит, так, — со знанием дела начал Филька. — Сначала очищаешь обувь от грязи вот этой тряпицей, а потом щеткой в несколько слоев наносишь гуталин и до одури трешь, пока не появится блеск. Запомнила?