«Вообще-то, я люблю шлюх, ма», – сказал ей Фабиан. Господи боже, он временами становился таким жутким снобом, а потом делал что-нибудь совершенно не отвечающее его характеру. Например, привозил на Рождество в дом эту девицу и обхаживал ее, словно играл в какую-то игру. Кэрри вовсе не была дурочкой, это Алекс точно знала. Чем же Кэрри занималась в Кембридже? Кажется, была репортером какого-то странного левого журнала, вроде бы связанного с экологией. Однажды, когда Алекс с Фабианом ехали по Стритаму, он показал ей мрачный высотный комплекс муниципального жилья и гордо сообщил: здесь живет мать Кэрри.
Внезапно со стороны лобового стекла раздался резкий скрежет; Алекс вздрогнула от неожиданности. По быстрой полосе[12] ее обогнал автомобиль, бросив на стекло струю воды и на миг ослепив. Потом снова раздался скрежет. И опять.
Когда «дворники» согнали со стекла муть, Алекс в ужасе уставилась перед собой. Застряв под «дворником», по стеклу туда-сюда моталась неведомо откуда взявшаяся красная роза.
9
Остановившись на аварийной полосе, Алекс вышла из машины под хлесткий ветер и проливной дождь. Почти вплотную к ней прогрохотал грузовик, струя воздуха прижала ее к двери «мерседеса». Наконец она пробралась к капоту, протянула руку. «Дворники» снова пришли в движение: скрежет стебля розы по стеклу пробивался даже сквозь вой ветра и шум движения на дороге. Алекс ухватилась за рычаг «дворника» и выхватила из-под него цветок. Больно укололась о шип и выругалась, отпустила рычаг, и «дворники» снова сердито прошлись по стеклу. Мимо промчался еще один грузовик, совсем близко к ней; поток воздуха пытался увлечь ее, потом ее обдало струей воды, как волной прибоя. Алекс запрыгнула в машину, захлопнула дверь, спасаясь от буйства стихий, включила свет в салоне.
Роза была красная – красная, как кровь, что сочилась из ее пальца. Алекс сунула палец в рот. Посмотрела сквозь окно на дождь, на дьявольские огни, проносящиеся мимо, прислушалась к реву и завыванию, затихающим в темноте.
Потом посмотрела на розу. Кто-то выкинул ее из машины или оставил лежать на кузове грузовика и она свалилась оттуда? Или… Но нет, это было невозможно. Просто совпадение, и не что иное, без всякой уверенности убеждала она себя. Алекс сидела, дрожа, ей хотелось выкинуть розу туда, откуда та появилась, но она не смогла себя заставить, а поэтому положила цветок перед рукояткой переключения передач и медленно, робко тронулась с места.
Войдя с розой в дом, она остановилась в темном коридоре. Дверь не закрыла – не хотелось. Алекс не знала почему, но ей хотелось сохранить связь с внешним миром.
Алекс еще раз пососала палец – он продолжал болеть, – потрогала влажный свежий стебель. Часть лепестков осыпалась. Пройдя в гостиную, Алекс сунула розу в вазу к другим, присланным Фабианом на ее день рождения. Среди прочих та бросалась в глаза благодаря своей свежей яркости – остальные подвяли, умирали или уже умерли, но у Алекс не хватало духу их выкинуть.
Раздался громкий хлопок – ветер ударил входной дверью о стену. Потом еще один – и дверь закрылась, словно ее в бешенстве толкнула невидимая рука.
Чемодану придется полежать в машине до понедельника, когда она попросит Мимсу помочь ей. Алекс прошла на кухню, чтобы включить обогреватель, но с удивлением обнаружила, что он включен и оставался включенным целый день, судя по таймеру. Она вдруг заметила, что видит пар от собственного дыхания. Снова выдохнула, озадаченная, потом потерла холодные руки.
Наверху происходило какое-то движение – скрипнула пружина или половица. Алекс замерла, прислушалась. Холод проникал ей под кожу, заставлял дрожать; она поджала пальцы на ногах, напрягая слух. Потом раздался еще один удар, зажурчала вода в трубах, бойлер произвел два громких хлопка и выключился. Она выдохнула – вот ведь идиотка. При включенном отоплении дом всегда производит странные звуки.
Налив воды в чайник, Алекс прошла в гостиную, бросила еще один тревожный взгляд на розу и включила телевизор. Аудитория в студии разразилась аплодисментами, а камера прошлась по сияющим лицам. Знаменитости шоу-бизнеса второго эшелона участвовали в викторине, из кожи вон лезли, чтобы казаться веселыми. Камера переключилась на холеного телеведущего, держащего микрофон перед лицом брюнетки, которая ворочала языком за щекой. Несколько секунд Алекс в досаде смотрела на экран. Передачу выдумал один из ее клиентов. Критики назвали ее банальной безвкусицей, деградацией, и по заслугам. Однако передача шла вот уже четыре года.