А на следующее утро, стоило мне проснуться, пришло сообщение: «Лин, прости, я понимаю, что с моей стороны это очень некрасиво, но твой муж предельно точно высказался на тему того, что если я позволю тебе выступать, то он уничтожит все то, что я выстраивал десятилетиями. Я слишком хорошо знаю, что Горчаковы пустыми словами не бросаются. Мне искренне жаль, что такое произошло, но ты можешь больше не приходить в наш театр — мне все равно нечего тебе предложить».
Глава 5. Тебя со мной разведет только Смерть
Спустя два дня после описанных событий.
Я практически каждую минуту переводила свой взгляд на время, не зная, куда себя деть и как сократить период ожидания, поскольку именно такие моменты кажутся настоящим испытанием, сущим адом, после которого тебя в любом случае вряд ли ждет что-то хорошее.
Я снова бросила взгляд за окно — там текла жизнь. Люди бежали по своим делам, встречались и обнимались, прощались и снова сходились, мерно падал снег, покрывая ровную дорогу своим белоснежным покрывалом. Я просидела в полном одиночестве в кабинете следователя уже больше получаса, и постепенно у меня появлялись сомнения насчет правильности сделанного мною выбора, а именно того, что я им доверилась.
Вдруг дверь резко открылась, и стук дерева о стену больно ударил по ушам. В кабинет зашел мужчина, который был мне незнаком. Он быстро пробежался по мне взглядом, поздоровался и занял место напротив.
— Уважаемая гражданка Горчакова, правильно ли я вас понимаю, что вы хотите развестись с мужем?
— Да.
Мой голос был сухим и безжизненным. Им можно было бы резать даже стекло.
Незнакомец нахмурился, посмотрел в какие-то свои бумаги и спросил:
— Ваш муж… это ведь Марк Горчаков?
— Да, но какое это имеет значение? Вы обязаны дать мне возможность заполнить заявление на развод. Поскольку несовершеннолетних детей у нас нет, на его имущество я претендовать не собираюсь, поэтому данный процесс должен быть максимально упрощен.
— Все верно, но в этом случае также важно согласие вашего супруга на развод.
— Рано или поздно он даст согласие. Я не прошу развести нас прямо сейчас, я просто хочу подать заявление на рассмотрение, можем решать вопрос и через суд. Главное, чтобы в итоге вы нас развели.
Мужчина очень долгое время молчал и просто смотрел на меня. Не знаю, что он пытался увидеть, однако я встретила его взгляд спокойно и, чтобы не выдать своего волнения, сцепила руки на коленях.
— Я не понимаю, что такого сложного в моем обращении? Любой гражданин может выразить желание подать на развод, и вы обязаны рассмотреть это заявление.
Постепенно я теряла терпение и в конце практически сорвалась на крик.
Наконец-то мужчина поднялся и сказал:
— Хорошо, давайте пройдем в другой кабинет, там нам будет гораздо удобнее.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним. Мужчина открыл передо мной дверь и остановился, пропуская вперед. В этот момент я отвлеклась на свою сумку в попытке её закрыть и не выронить при этом все документы, как вдруг врезалась в кого-то, и все мои бумаги разлетелись по коридору.
В нос ударил до боли знакомый аромат мяты и дорогой парфюм, который напоминал мне лишь одного человека.
Я подняла затравленный взгляд на мужчину и тут же столкнулась с ледяным, пронизывающим до дрожи выражением лица моего мужа. Марк, видимо, направлялся в кабинет и как раз в этот момент мы со следователем из него выходили. Впервые я видела его настоящую и неприкрытую сущность. В предыдущие разы, даже когда он причинял мне боль и одаривал своими кровавыми проявлениями «любви», брюнет все равно пытался сдерживать себя, чтобы не напугать меня окончательно.
Теперь, судя по всему, он решил действовать по-другому.
За ним обнаружились двое мужчин в черных костюмах, которые замерли на месте в ожидании его указа. Мне до последнего не верилось, что он посмеет просто так заявиться в отдел правоохранительных органов. Я все еще считала, что закон в нашей стране дает хотя бы какую-то иллюзию защиты.
Это невыносимо больно видеть, как твои надежды стоят прямо у самого края огромной скалы и делают шаг вперед. Разрушаются. Растворяются. Ломаются.
Марк больно схватил меня за локоть, придвинул ближе к себе и тихо сказал так, чтобы услышать смогла лишь я:
— Зря ты это сделала. Я действительно пытался по-хорошему, но ты, видимо, любишь, когда тебе причиняют боль, потому что постоянно меня провоцируешь.